Старообрядческое Подмосковье

О том, как Макар Савельев человека купил

Сергей Плохов

В развитие предыдущей статьи хочу рассказать один случай из жизни предков Иванов Лаврентьевичей Плоховых. Историю о том, как Макар Савельев (I.5.4.8.1) за детей своих человека купил.

Совсем недавно получил я от Елены Дмитриевой копию одного интереснейшего документа. Вот как выглядит его начало.

Как видите, названия у документа нет, но из текста ясно, что перед нами Приговор некоего сельского схода, выданный в 1850 году Макару Савельеву Плохову (I.5.4.8.1) по его просьбе.

«1850 года февраля 19 дня Богородского уезда Куньевской вотчины Действительного статского советника, камергера и кавалера Николая Гавриловича Рюмина всех разных деревень старшины и выборные, будучи в собрании в вотчинной конторе, а ИМЯННО: деревень Бунькова старшина Иван Дмитриев, выборной Иван Купреянов, Грибанина старшина Степан Кондратьев, выборной Андрей Иванов, Заозерье старшина Степан Антонов, выборной Тимофей Кирилов, Кузнецов старшина Иван Сидоров, выборной Илья Кондратьев, Носырева старшина Никита Григорьев, выборной Спиридон Осипов, Ожерелок старшина Степан Артёмов, выборной Антон Григорьев, Никулина старшина Петр Данилов, выборной Кузьма Григорьев, Зуева старшина Петр Александров, выборной Григорий Силантьев, Семернина старшина Василий Савостьянов, выборной Егор Егоров, Нажиц старшина Федор Григорьев, выборной Ларивон Андреянов, Алексунина старшина Иван Васильев, выборной Иван Назаров, Большого Двора старшина Никита Иванов, выборной Савва Емельянов, Вострикова старшина Василий Тимофеев, выборной Петр Васильев, Васильева старшина Николай Куприянов, выборной Григорий Егоров, Панкратова старшина Филипп Козьмин, выборной Евстигней Дмитриев, Карабанова старшина Артем Егоров, выборной Егор Иванов, Гаврилова старшина Емельян Никифоров, выборной Семен Дмитриев, Иванькова старшина Василий Ефимов, выборной Гарасим Егоров, Васютина старшина Прокофий Титов, выборной Федор Никитин, Михалева старшина Григорий Емельянов, выборной Тимофей Егоров, Борисова старшина Корнила Осипов, выборной Трофим Андреев, Тарасова старшина Степан Александров, выборной Евдоким Симеонов, Дубровы старшина Емельян Лукин, выборной Никита Карпов, Гаврина старшина Лукьян Тимофеев, выборной Кузьма Леонтьев, Андронова старшина Тихон Ефимов, выборной Яков Аникин и все вышеписанные старшины и выборные дали сей приговор деревни Андронова крестьянину Макару Савельеву в том, что представил он за детей своих купленного дворового человека Василия Иванова, холостого, 1849 года 16 числа ноября в 8 частный набор, что с 1000 душ по 4 рекрута, на которого засчитана квитанция по сему набору из московского рекрутского присутствия, получена на того ж 1849 года 17 числа ноября за № 173-м и хранится при делах вотчинной конторы, и мы, старшины и выборные, о том слышали и квитанцию видели, и в чем ему, Савельеву, за детей его из оного отданию рекруты впредь будущие наборы почитать будем четверть рекрута, потому что он, Савельев, купил оного дворового человека Василия Иванова холостого, по складке в Москве управляющим Федором Алексеевичем и отдали в рекруты обще с крестьянами деревень Большого Двора Никитою Никифоровым, Кузнецов Михайлой Ивановым и им на оном же сходе за детей их, Никифорову ¼ рекрута, Иванову ½ рекрута приговоры выданы. В том же приговоре за надлежащим подписом и выдали.

К сему приговору вместо всех старшин и выборных по их личному прошению деревни Бункова старшина Иван Дмитриев и за себя руку приложил.

К сему приговору вместо сих старшин и выборных по их личному прошению деревни Большого Двора выборной <…> Савва Емельянов руку приложил.

К сему приговору вместо всех старшин и выборных по их личному прошению <…> всех старшин и выборных по их личному прошению деревни Андронова старшина Тихон Ефимов и за себя руку приложил бурмистр Платон Михайлов помощнику Никифору Федорову.

по Слугой Считать за Лаврентия Макарова 1/4 № 397-й».

Последний лист документа:

Что же, понять Макара Савельева, конечно, можно. Но вот принять его поступок…. Тут надо подумать….
Хотя, тогда это было, как мы увидим, в порядке вещей.

Давайте для начала вспомним, а что такое РЕКРУТСКАЯ ПОВИННОСТЬ/ вообще.

«Рекрутская повинность – способ комплектования вооружённых сил Российской империи до 1874 года. Рекрутская повинность ведена Петром I в 1705 году, когда в государстве и был узаконен термин «рекрут».

«Рекрутская повинность заключалась в следующем:
1. рекрутской повинности подлежат все сословия и все классы населения;
2. для дворян есть повинность личная и поголовная, для податных сословий – общинная, то есть правительство предъявляло свои требования не к лицу, а к общине, указывая лишь число подлежащих сдаче рекрутов, в возрасте от 20 до 35 лет, и предоставляя самим общинам определять, кто и на каких основаниях должен быть сдан;
3. срок службы – пожизненный;
4. размер повинности, время набора и порядок раскладки определяются особо перед каждым набором».

«Позднее принципы рекрутской повинности изменялись. <…> Дворянство было освобождено от рекрутской повинности. <…> Затем началось постепенное освобождение других классов общества.

«Раскладка рекрутской повинности первоначально делалась по числу дворов, а после первой ревизии 1722 года была установлена по числу душ».

«При Елизавете Петровне вся страна была разделена на пять полос. Каждая полоса один раз в пять лет поставляла по одному рекруту со ста душ. Впоследствии этот порядок был нарушен, и рекрутские наборы проводились по мере необходимости».

«Манифестом <…> 1834 года территория России была разделена на две полосы: южную и северную. Манифестом <…> 1839 года было введено деление на западную и восточную полосы. Наборы проходили поочерёдно, то есть, один год по западной полосе, другой – по восточной. Этот порядок просуществовал до 1855 года».

«Рекрутский набор объявлялся по Высочайшему указу, «в виде манифестов исходящих». По числу взимаемых рекрутов различались: обыкновенные наборы – менее 7 человек с тысячи, усиленные – от 7 до 10 и чрезвычайные – свыше 10 человек с тысячи».

Таким образом, набор, о котором идёт речь в нашем Приговоре (4 рекрута с 1000 душ) был обыкновенным.

«Рекрутская повинность носила общинный характер, то есть, рекруты выбирались общиной. В генеральном учреждении о ежегодном сборе рекрутов 1757 года говорилось, что военные приемщики обязаны принимать «кого отдатчики в отдачу объявят и поставят». Со временем выработалась так называемая очередная система, основанная на учете рабочей силы каждой семьи. Правительство установило порядок, получивший название жеребьевого. В 1854 году этот порядок был окончательно установлен для мещан, ремесленников и государственных крестьян. Для <…> помещичьих крестьян оставался в силе порядок очередной. Хотя формально порядок был очередным, рекрутов чаще всего выбирал помещик».

«Призывной возраст был достаточно неопределенным. До Крымской войны сохранялись пределы от 20 до 35 лет».
«Срок службы рекрутов из крестьян и других сословий сокращался поэтапно. При Екатерине II до 25 лет. В XIX веке этот срок сохранял свою силу до Крымской войны, но фактически ещё в 1834 году он был сокращен до 20 лет. Нижние чины, прослужившие 20 лет, увольнялись на 5 лет в так называемый бессрочный отпуск, из которого они могли быть возвращены на службу только для пополнения войск до размера штатов военного времени».

«В рекрутской системе допускалась замена лица, сдаваемого в рекруты, другим лицом, ещё Петром I был издан указ, разрешающий лицам всякого сословия (даже крепостным), отдавать вместо себя в рекруты купленных людей. Наиболее распространённым способом замены был наём добровольцев».

Вообще, возможность замены рекрутов денежным взносом предполагалась уже в самом начале комплектования регулярной армии. Так, на сайте «Всероссийское генеалогическое древо» в разделе «№ 18. Служба в армии» сказано: «Указом Петра I от 17 ноября 1699 началось создание регулярной Русской Армии. Армия солдатами комплектовалась на смешанной основе. «Вольница» – прием в армию лично свободных людей. «Даточные» – принудительное направление в армию крепостных крестьян, принадлежащих помещикам, монастырям. Было установлено – по 2 рекрута с каждых 500 человек «даточных». Можно было заменить одного рекрута денежным взносом в 11 рублей. <…>. Однако первый набор показал, что «вольницы» явно недостаточно, а помещики предпочитают вместо поставки рекрутов платить деньги».

Последняя фраза, видимо, показывает причину появления в одном из указов того же Петра I возможности отдавать вместо себя в рекруты купленных людей.

Как видим, этим правом и воспользовался Макар Савельев, когда необходимость сдачи в рекруты коснулась его семьи. Одному из его детей предстояло покинуть семью фактически на всю жизнь. Кого отдать?

Лазарь Макаров (I.5.4.8.1.2), которому в 1849 году было 27 лет, был уже четыре года женат и имел только что родившегося сына Ивана Лазарева (I.5.4.8.1.2.1).

Лаврентию Макарову (I.5.4.8.1.3) было 25 лет, и он то ли только что женился, то ли женился сразу после рассматриваемого нами события.

Самому Макару Савельеву было уже за пятьдесят, хозяйство большое, включая фабрику, а здоровье …. Макару оставалось жить 13 лет.
Кроме Лазаря и Лаврентия в 1849 году работников в семье не было. Ну, вот и пришлось раскошелиться.

Теперь давайте попробуем взглянуть на этот случай с другой стороны. Глазами купленного Ивана Васильева.

Когда-то давным-давно, во времена моего детства, был фильм «Максимка», снятый по одноименному рассказу К. М. Станюковича. Запомнился мне он сценой, в которой матрос русского флота Лучкин в исполнении Бориса Андреева, сидя в припортовом кабаке где-то на Кубе, говорит: «За что меня в матросы сдали? По каким таким правам? Жена барину приглянулась.… Это по правде?». А потом оказавшиеся там же работорговцы подсыпают ему в ром снотворное, коптят на свече дно оловянной кружки и, намазав сажей большой палец спящего за столом Лучкина, прикладывают его вместо подписи к фальшивому договору. И тут же утаскивают его на невольничье судно.

Уверен, что в нашем случае всё было совсем не так. Сделка наверняка совершилась с обоюдного согласия и устраивала обоих участников.

Почему я так думаю?
Во-первых, скорее всего, купил Макар Савельев дворового человека у своего же помещика Николая Гавриловича Рюмина, который практиковал покупку холостых дворовых людей у других помещиков для сдачи их в рекруты. Говорю это так уверенно, потому что видел подтверждающие записи в ревизских сказках. Вот, например, ревизская сказка 1834 года. Полностью записи приводить не буду, покажу только две первые.

Р Е В И З С К А Я С К А З К А
1834 года апреля 10 дня, Московской губернии Богородского
уезда деревни Андроново
МУЖЕСКИЙ ПОЛ
Дворовые

1 Федор Козмин, куплен в 1828 году у титулярного советника Бориса Ефимова Никулина, отдан в рекруты в 1831 году.
2 Петр Васильев, куплен в 1832 году у титулярной советницы Марьи Петровой Зембулатовой, отдан в рекруты в 1832 году

Всего таких записей восемь. За время с 1828 по 1833 год куплено восемь холостых мужчин, шестеро из которых отданы в рекруты.
Двое оставшихся – Флегонт Яковлев, купленный в 1832 году, холостой, 21 года и Антон Петров, купленный в 1833 году, так же 21 года отроду.
Проследить их судьбу можно по ревизской сказке 1850 года.

Р Е В И З С К А Я С К А З К А
1850 года сентября 30 дня, Московской губернии Богородского
уезда деревни Андронова
МУЖЕСКИЙ ПОЛ
Дворовые

1 Флегонт Яковлев 37 ― 53
Флегонтов сын Владимир новорожденный ― 2
2 Антон Петров 21 отдан в рекруты в 1835 году
Итого мужеского пола налицо 2
Итого в деревне Андронове наличных мужеска пола душ 2

ЖЕНСКИЙ ПОЛ
Дворовые

1 Флегонта Яковлева жена Наталья Владимирова 26
Его же дочь Александра 1
2 ―
Итого женского пола налицо 2
Итого в деревне Андронове наличных женска пола душ 2

Как видим, Флегонт Яковлев не только остался в Андронове, но и обзавёлся семьёй: женой и двумя детьми – сыном и дочерью. Сам Флегонт в 1850 году стал гораздо старше, целых 53 лет. Тут налицо ошибка писаря, записавшего настоящий Флегонтов возраст 37 лет (1850 – 1834 + 21) не в ту графу.

А Антон Петров в 1835 году так же был отдан в рекруты.

Я не просто так заглянул в ревизскую сказку 1850 года. Очень хотелось узнать, не из андроновских ли дворовых людей купил Макар Савельев замену своим сыновьям. Нет, ничего подобного. Иван Васильев не числится в ревизских сказках Андроново ни в 1834, ни в 1850 гг. Значит, он был каким-то другим дворовым человеком. Но, думаю, всё равно принадлежавшим Н. Г. Рюмину.

Во-вторых, мне кажется, Иван Васильев знал свою участь. Может быть, ему ещё и повезло.
Давайте вспомним, кого вообще отдавали в рекруты.

Вот, например, что написано в статье В.Н. Горелова под названием «С разрешения графа назначены семь человек в рекруты».
«Рекрутская система, помимо комплектования армии и флота нижними чинами, исполняла ещё одну функцию – карательную. Отдачей в военную службу наказывались мелкие воры, бродяги, беспаспортные, пьяницы, а также нерадивые к домоводству, неплательщики податей, самовольные порубщики леса, «предерзливые» и иные лица, по разным причинам неугодные обществу или помещику».

Может, Иван Васильев был из таких? Тогда жизнь его у помещика была совсем не сахар, и ещё неизвестно, чем она могла закончиться. Хотя и на военной службе тоже было не сладко.

Однако чтобы в солдатах для него всё закончилось хорошо, прежде всего, нужно было остаться в живых, и, прослужив 20 лет, сохранить остатки здоровья. И уж потом пользоваться предоставляемыми отставникам льготами. Вспомним их (Рекрутская повинность):

«Люди, попавшие в солдаты, утрачивали связь со своим прежним сословием, переходили в состав военного сословия и свой статус передавали жене и детям. Военная служба для этого сословия являлась наследственной обязанностью, освобождавшей его от платежа всех государственных податей и выполнения казённых повинностей. Вышедшие в отставку нижние чины считались лично свободными людьми, имели право владеть землёй (из податных сословий это допускалось только для определённых категорий лиц со специальными разрешениями). Они составляли особую категорию отставных солдат, могли записаться в какое-нибудь податное сословие, а в случае дряхлости или неспособности к труду получали небольшую пенсию – 36 руб. в год».
<…>
«Многие отставные солдаты так и не смогли вернуться к своим прежним занятиям в деревне <…>. Отставные солдаты и их семьи охотно селились в городах, где они рассчитывали найти себе средства для жизни – их охотно брали на должности сторожей, дворников, надзирателей и других низших служащих. <…> Именно в армии солдат нередко становился человеком грамотным. Поэтому в городе отставной солдат часто шёл в услужение – швейцаром, «дядькой» к господским детям, а в деревне, как правило, становился писарем сельской общины».

Ещё один вопрос у меня возник по поводу этой сделки: а кому деньги платил Макар Савельев, и досталось ли что-нибудь из этих денег самому Ивану Васильеву? Но тут же вопрос этот почти сам собой исчез. Конечно, заплачено было владельцу, то есть помещику. А сам предмет торга, думаю, не получил ни копейки.

Но вот несколько другое мнение по этому вопросу я обнаружил в статье «Сколько на Руси стоил человек?» в разделе «Покупные служилые». Уж не знаю, насколько оно верно. Вот, судите сами:

«Однако, как бы ни менялась ситуация и какие бы ни происходили изменения цен и законодательства о продаже людей, в одном сегменте русского человеческого рынка наблюдался неизменный и высокий спрос на живой товар. Причём периоды всплеска спроса совпадали с очередным рекрутским набором новобранцев в армию. Русский военный теоретик и историк генерал А. Свечин так описывал этот процесс: «В годы мира набор рекрут достигал в среднем 80 тыс. человек. <…>. Набор <…> происходил в устрашающей обстановке и сопровождался злоупотреблениями. Принятым рекрутам для затруднения побега брились лбы или затылки, как каторжникам; на каждого взятого рекрута брался ещё один подставной, т.е. заместитель на случай побега рекрута или браковки его военным начальством; рекруты и подставные отправлялись с таким же конвоем, как арестанты».

«При этом все подпадавшие под рекрутский набор, несмотря на уровень состоятельности, пытались откупиться от него – купить в складчину рекрутский билет, освобождавший от воинской повинности, или человека, готового идти на службу вместо тех, кому предстояло тянуть жребий. И то и другое обходилось весьма недёшево».

«Несмотря на то, что рекрутская повинность охватывала только беднейшие податные классы населения, – писал генерал Свечин, – ввиду её тяжести до 15% рекрут откупалось от воинской повинности путём выставления заместителей или покупки рекрутских квитанций; цена такой квитанции была довольно значительна (в 1869 г. рекрутская квитанция расценивалась в 570 рублей). В большинстве случаев от поставки рекрут откупалось мещанское или крепостное общество в целом. В зажиточной Московской губернии число заместителей доходило до 40% набора».

«Дело было настолько выгодным, что находились ловкие дворяне, покупавшие захудалое поместье, где было хотя бы несколько мужиков, пригодных в рекруты, вслед за чем все эти годные сдавались в армию, а полученные рекрутские билеты с выгодой продавались. Как после этого могла жить деревня, где не осталось взрослых мужиков, оборотистых ребят не волновало, ведь убыток от последующей продажи деревни с лихвой покрывался выручкой от рекрутских билетов. Те же, кто не мог позволить себе подобных трюков, осваивали особую профессию – отдатчик рекрутов».

«В прежнее время, – вспоминал московский сыщик М. Максимов, – торг рекрутами приносил отдатчикам значительное обогащение: это был торг свободный и самый выгодный. Отдатчики держали рекрутов у себя безбоязненно по нескольку человек, показывали их каждому нуждающемуся и сами брали на себя поставку рекрута и доставление квитанции. В настоящее время действия их строго преследуются, и они теперь делают всё скрытно: охотников держат на квартирах у своих знакомых, а не у себя, под видом нахлебников».

«В команде отдатчиков существовало строгое разделение труда:
«Отдатчики, – писал Максимов, – имеют у себя агентов, которые называются у них дядьками. Обязанность дядек заключается, во-первых, в наблюдении за целостностью охотника; во-вторых, дядька должен неотлучно находиться при охотнике, ходить с ним по разным заведениям и оберегать его от таких действий, которые могут вовлечь его в ответственность. На дядек возлагается и поиск охотников, для чего они и бродят по разным торговым заведениям, высматривая промотавшихся гуляк или доведённых бильярдными и картёжными играми до крайности. Гуляку они тотчас напоят пьяным, выспросят у него о его семействе и потом, если найдут подходящего для себя человека, уговорят и обольстят деньгами, так что тот охотно поступит в рекруты за какое-нибудь семейство. С другим же они улаживают через любовниц, но, во всяком случае, пьянство играет у них главную роль. А потому они всех охотников всегда держат в беспрестанном опьянении, для того, чтобы они не передумали. На всякий случай имеются у них старухи, называющиеся матерями охотников, которые и подписывают согласие. Главное в торговле рекрутами зависит от искусства дядек, которых вознаграждают большим жалованьем. Хозяева же квартир, где проживают охотники, получают от отдатчиков за пищу по рублю и по два рубля в сутки, а за одежду и обувь охотнику им платится особо».

«Бизнес отдатчиков не умер даже после отмены крепостного права, поставившей крест на торговле людьми. Они продолжали торговать рекрутами вплоть до введения всеобщей воинской повинности в 1874 году».

Не сомневаюсь, что наверняка так и было. Но воспользовался ли Макар Савельев именно этой схемой, мы не узнаем.

А теперь возвратимся к тексту рассматриваемого нами документа и для лучшего его понимания попробуем вспомнить некоторые встречающиеся там понятия и термины.
Начнём, пожалуй, с сельского общества в целом.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, изданный в 1890 – 1907 годах, говорит об этом следующее:
«Сельское общество – в качестве самоуправляющейся хозяйственно-административной единицы, составляющей часть волости, установлено Учреждением сельского управления, изданным в 1838 г. <…>. С. общество учреждалось или из одного большого казенного селения или из нескольких малолюдных. В каждом С. обществе имелись: 1) по делам общественным – сельский сход, 2) для управления обществом – сельское начальство, 3) по делам судебным государственных крестьян – сельская расправа. Сельский сход составлялся из сельского старшины, старост, сборщика податей, смотрителя магазина и выборных, по два от каждых 10 дворов».

Смотрим далее.

Куньевская вотчина, вотчинная контора

«Вотчинными конторами назывались <…> управления имениями.
«Куньевская вотчинная контора по 1861 г. располагалась в Б<ольшом> Бунькове, затем по 1869 г. в Ожерелках» (сайт «Богородск-Ногинск. Краеведение. Богородский Биографический словарь, Рюмин Гаврила Васильевич).

Рекрутское присутствие

Вестник Сыктывкарского университета (научный журнал), выпуск 5, 2016 г. Ф.Н. Иванов, «Рекрутские присутствия в Олонецкой губернии в 1831 – 1874 годах»:

«Рекрутские присутствия – временные комиссии, осуществлявшие сбор рекрутов на определённой для них территории в течение срока рекрутского набора. В соответствии с Рекрутским уставом 1831 г. в обширных и многолюдных губерниях должны были назначаться до четырёх мест для приёма рекрутов – «одно в губернском городе при казённой палате, а прочие в городах уездных». В каждом из них должно было открываться рекрутское присутствие, к которому приписывались два или три уезда».

«Обычно сбор рекрутов проводился в помещениях казённых учреждений – местных «присутственных мест».

«Рекрутские присутствия были частью созданной в Российской империи системы проведения рекрутских наборов, в которой были задействованы все должностные лица и органы государственного и местного управления страны».

«Структурно рекрутское присутствие подразделялось на собственно «присутствие» – комиссию из губернских и уездных чиновников и воинского приемщика под руководством председателя и канцелярию, обеспечивавшую работу комиссии. В соответствии с Рекрутским уставом председателем губернского рекрутского присутствия был вице-губернатор <…>, первого уездного – губернский предводитель дворянства, второго и третьего – старшие в чине уездные предводители дворянства <…>. Членами уездного рекрутского присутствия назначались судья ближайшего приписного уезда, уездный судья и городничий города, в котором открывалось присутствие, офицер – военный приемщик и врач. Старший в чине из уездных судей назначался председателем».

Бурмистр

В том же Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона:
«В конце 18 – 1-й половине 19 вв. бурмистр – управляющий помещичьим имением или староста, назначенный помещиком для надзора за выполнением повинностей крепостными крестьянами и исполнения других административных функций».

А ещё очень, на мой взгляд, информативная вещь в этом приговоре – список лиц, участвовавших в сходе, – практически деревенское начальство на тот период времени. Обо всех говорить не буду, не имею возможности. А вот о родном Андронове выскажусь.

Знаменитая и замечательная ревизская сказка 1850 года говорит, что андроновский старшина Тихон Ефимов носил фамилию Костарев.

Выборный же, или, как написано в приговоре, «выборной» – это Яков Аникин Плохов, один из моих дальних родственников, чей отец Аника Егоров (I.6.1.3) дал прозвище Аникины своим деревенским потомкам. Потомки же, перебравшиеся в конце XIX или начале ХХ века в Богородск (Глухово), сделали это прозвище своей основной фамилией. Рассказать об Аникинской ветви, вернее, ветви Егора Андреевича Плохова (I.6.1), я собираюсь позднее, однако могу сказать, что Яков Аникин идентифицирован в ней под номером (I.6.1.3.1). Было ему в 1850 году 35 лет, и были у него жена Наталия Васильева и дочь Екатерина 11 лет отроду.

И последнее о приговоре. Честно говоря, я не понял, почему общество засчитало Макару Савельеву за Лаврентия Макарова на будущее только ¼ рекрута, когда поставлен им в армию был целый человек? То же самое и Никите Никифорову из Большого Двора – ½ рекрута, а Михайле Иванову из Кузнецов тоже четверть. Правда, если сложить эти доли (¼+ ½ + ¼ = 1), то получится целый рекрут. Но зачем же так? Может, кто из читателей подскажет?

Продолжение следует.