Фото из семейного альбома Рыжовой Марии Терентьевны. Продолжение
У моего деда Соколова Тимофея Ивановича было двое братьев и шестеро сестер. Но сложилась так, что из братьев Терентий погиб в 1915 году в германском плену, Митрофан жил в Питере, хотя позднее и вернулся в Смолево, а сестры практически все разъехались «в замужество»: Домна в Гору, Аксинья в Москву, Елизавета в Хотеичи. Агафья в Лопаково, а Марфа в Губино.
Cтаршие дети Тимофея Ивановича так же разъехались к тому времени из Смолево: Иван жил в Вербилках и Москве, Николай погиб под Киевом в 1921 году, Яков каким-то образом попал в Душанбе, Григорий был активным комсомольцем и где-то в 1920-е годы строил узкоколейку для доставки дров в Москву. В Смолево оставался только мой отец 1910 года рождения, но он еще был подростком.
Из сестер Тимофея Ивановича в Смолево жила лишь Анна Ивановна, будучи замужем за Соловьевым Иваном Ивановичем. Но у Анны было своих семеро детей, так что самым близким по родственной взаимопомощи человеком для деда Тимофея оказалась Анна Терентьевна, вдова Терентия Ивановича. Когда Терентий ушел на фронт (по-видимому, в 1914 году), она осталась одна с двумя детьми, из которых Марии было 2 года, а Федору год. Поэтому Анна Терентьевна, по словам Марии Терентьевны, работала наравне с мужчинами. И с семьей Тимофея Ивановича они жили дружно. Когда в Шевлягинском лесу у деда Тимофея лошадь деревом придавило, на помощь он позвал именно Анну Терентьевну, а больше из самых близких своих, вроде бы и некого было еще кого-то звать.
Мария Терентьевна Рыжова июль 2007 г.
Я позволю себе привести здесь маленький мой рассказ о разговоре с бабой Маней – Марией Терентьевной, что можно отнести к августу 2007 года.
Это я уже по-смолевски привык: баба Маня да баба Маня. А на самом деле – Рыжова Мария Терентьевна. Она самая старшая в Смолево. Приезжает сюда на летний период, а остальное время живет в Москве. Моя троюродная тетя.
Вокруг Марии все Терентии: муж – Терентий. Мама – Анна Терентьевна. Отец — Терентий Иванович Соколов, мой двоюродный дед. Он погиб в германскую, причем, в плену у немцев. Был в их военном госпитале в Шлигельмуль по случаю ранения. Но там начался тиф. И немцы всех, кто был в карантинном бараке, уничтожили. Анна Терентьевна в свои 30 лет тогда одна осталась с двумя детьми.
Марию Терентьевну можно слушать бесконечно: столько всего она знает и почти всех помнит. Успевай только вопросы задавать да записывать. Я и задаю. И всякий раз поражаюсь моментальной реакции Марии Терентьевны и множеству сведений.
Один из вопросов интересовал меня более всего. Как мы в Казани очутились. Почему отец в Казань переехал, догадываюсь – там уже был его старший брат Григорий Тимофеевич с семьей. А вот Григорий почему?Есть у меня соображение интуитивное, что связано это скорее с женой старшего брата моего отца Григория Анфисой Васильевной. Недаром же чуть позднее в Казани ее сестры обосновались, тетя Маша и тетя Дука. Все они по отцу Чистовы. Спрашиваю у Марии Терентьевны.
— Первым — говорит мне Мария Терентьевна: в Казани появился Павел Никифорович.
— Это еще кто такой?
— Да племянник он Зинаиды!
Тут я догадываюсь: Это какой же Зинаиды? Что Анфисе Васильевне матерью была?
— Точно – говорит Мария Терентьевна:
— Они же оба из Заполиц (деревня такая, за Куровской), и Павел и Зинаида. У Павла-то фамилия Кислов, он сырье завозил в Хотеичи. А когда дело стало развиваться, то Хотеич мало стало, вот Казань ему и приглянулась почему-то. А Зинаиде-то, когда она за Василия Трефиловича замуж выходила, было 18 лет всего. А ему-то 60! Богатый был, спасу нет! А где деньги-то держал – никто не знает. Его когда удар хватил, то он прислугу к тебе позвал, руками-то как замашет. Никого больше в доме-то и не было. Позвать-то позвал, а сказать ничего не может. Так и не нашли золото-то его. Огород весь перекопали… Вот такие дела — заканчивает Мария Терентьевна…
…А не нашли-то потому, как я думаю — останавливает меня в последний момент Мария Терентьевна, переходя на шепот: …что до них все было уже найдено. Ведь аккурат перед отъездом Зинаиды Григорий ночью от их дома какой-то сундук увозил, но что уж было в том сундуке, и куда он его отвозил, я не знаю… и Андрей ему помогал еще. Андрей — это отец мой…Первой познакомилась с Марией Терентьевной Галина полтора года назад, и среди множества имен, фамилий, связей, что баба Маня сообщила, сказала она вдруг:
— А еще у Ивана Михайловича дочь Елизавета была, ее в Хотеичи за Василия выдали.
Но ни фамилии Василия, ни отчества не вспомнила.
А для меня это новостью было. Чтобы еще одну двоюродную бабушку мою никто не помнил, никогда не называл Елизавету – это сильно. Всерьез планировать в Хотеичах поиск учинять я не мог, но придумка туда поехать была.И представлял я, как подойду к первой же бабушке тамошней с вопросом, что, дескать, не в курсе ли Вы: отдали когда-то мою Елизавету Ивановну замуж за Василия здешнего, вот как бы потомков их сыскать. И спросит меня бабушка:
— А за какого такого Василия?
— Ну, за такого вот, ну обычного такого Василия…
И спросит меня бабушка:
— А в каком же годе это было? В нынешнее время, при колхозах ли, а может быть совсем в старое время?.
— Ну, скорее в старое.
Посмотрит бабушка на меня сочувственно и в сторонку заторопится от греха подальше. Фу, стыдоба какая…
Разговариваем мы разговоры с Марией Терентьевной, а мысль про Елизавету у меня в голове вертится. Выждал я, когда Мария Терентьевна к близкой теме приступила, и неожиданным вопросом про Хотеичи ее озадачил.
— Василий который? — переспрашивает Мария Терентьевна:
— Ну, известно который! Моисейкин его фамилия, а по отцу Александрович.
Так вот! И Инне Ивановне с Александрой Савельевной я тут же и доложил, но врасплох не застал, потому как все при таком раскладе тут же с легкость и вспоминают, что да, ну, конечно, Моисейкин.
А Инна Ивановна с присущей ей способностью общество на дела разные организовывать, тут же Женю спросила, а что это мы давно в Хотеичи не ездили. Женя с удовольствием согласился, и мы взяли и поехали, не откладывая.
Мария Терентьевна все правильно говорила: при въезде церковь белая православная. А наискосок от нее бывший дом Елизаветы с Василием. Они ли его продали или дети их – я уж и не помню. Все так: и церковь в начале деревни, а чуть подальше – магазин.
Магазин, я вам скажу уверенно, центральная точка поиска. И вовсе не потому, что там есть все для праздника последующего. Нет, это не главное. Главное, что в магазине всегда самая достоверная информация живет. Входишь и спрашиваешь, что надо. Очередь небольшая, но не видел я еще такой очереди в деревенском магазине, чтобы не приняла она твою просьбу близко к сердцу, так, что о покупках своих забыть можно. Если нет очереди, не беда, та женщина средних лет, что за прилавком, знает все и всех…
— А вам кого из Моисейкиных? Направо – Александр, налево – Виктор.
Машина у нас так была припаркована, что удобнее было налево. Едем по пустынной улице, и спросить не у кого. Вот уж дома последние. Тут Инна Ивановна усмотрена мужчину, что в саду своем трудится. Когда поближе подошли, она и говорит:
— А, по-моему, я его знаю, только фамилию не помню.
Вызвала его, и пока он медленно вспоминал Инну Ивановну, мы серьезно за разговор взялись.
— Вить, а как твоя фамилия? — спрашивает Инна Ивановна.
— Моисейкин я.
С другой стороны я вступаю:
— Иванов сын?
Про себя думаю – со стороны только красных корочек нам не хватает для полноты образа.
— Да, Иванович.
Я сейчас думаю, что именно с деревни Хотеичи у нас появилась такая деловая хватка разговора. Никаких слез умиления. Все просто: «Здравствуй брат Витя, я брат Вова». И сразу к делу, к информации то есть. Но все же приятно, на самом деле, родственника встретить, о ком еще вчера не знал, не ведал.
Упомяну еще одну фотографию из нашего семейного архива. Мы ее приводили не раз, поэтому повторять не будем. А посмотреть ее можно вот здесь.
На этой фотографии Терентий Иванович вместе со своей второй женой Анной Терентьевной стоит во втором ряду слева. В центре сидит мой прадед Соколов Иван Михайлович. Фото я датирую ноябрем-декабрем 1913 года, поскольку на коленях деда Тимофея его самая младшая дочь – Наталья, она родилась в марте 1913 года. Почему-то отсутствует жена Ивана Михайловича – Авдотья Иовлевна. Она еще, безусловно, жива, хотя, как рассказывает Мария Терентьевна, Авдотья Иовлевна практически сразу угасла после сообщения о гибели Терентия. Как могу я пофантазировать, во время фотографирования Авдотья Иовлевна, скорее всего, водится с детьми Терентия и Анны — Федором и Марией. Федору, который родился 11 сентября 1913 года на момент фотографирования всего-то 2-3 месяца. Федор пропал без вести в 1945 году.
Соколов Терентий Иванович со своей первой женой Евдокией Васильевной. Евдокия Васильевна умерла при родах, по-видимому, около 1910 года.
Соколов Терентий Иванович (сидит справа на фото). Рядом с ним Алексей Васильевич Филатов из соседней со Смолево деревни Минино.
Сестры Соколова Терентия Ивановича: слева Аксинья Ивановна, рядом Елизавета Ивановна с мужем Моисейкиным Василием Александровичем из села Хотеичи. Рядом с Василием стоит Соколов Митрофан Иванович – брат Терентия.
Здравствуйте !!! Здесь упоминаются Кисловы . Они случайно не выходцы с д.Богатищево , что в лесу за Лашино ? Ранее деревня входила в приход Хотеического храма и в Ильинскую волость . Ныне Воскресенский район.
Очень возможно, что так, Михаил, по крайней мере, другого места компактного проживания Кисловых я не знаю. Но и утверждать не могу насчет Богатищево — не занимался этим вопросом.
Вот и в продолжение наших бесед с Марией Терентьевной и нашего с Михаилом в ноябре 2013 года обсуждения места проживания Кисловых:
Из метрических книг 1918 года
«№. 44. Октября 25, Карпово, Дмитрий
Родители: Терентий Ермилович и жена его Филиция Ивановна Соколовы
Восприемники: Шувои Беззубовской волости Павел Никифорович Кислов, Смолевой Анфиса Васильевна Чистова»
Племянник жены моего дяди как бы и не очень дальняя родня, но главное не в этом. Важно другое: он в значительной мере обусловил появление отца в Казани!
Анфиса Васильевна (тетя Фиса для меня) на время этой записи была еще не замужем, а ее будущий муж Григорий Тимофеевич Соколов примерно в это время строил (на манер Павки Корчагина) узкоколейку под Москвой для подвоза дров.
Позднее он работал в Казани где-то в снабжении (я уверен, что ему помог устроиться на это место Павел Никифорович).
А я все интересовался, где же Кисловы живут (или жили): в Хотеичах спрашивал, в Заполицы с Ириной специально заезжали. Но Павел Никифорович вот, оказывается, откуда – из Шувои.
Продолжая разговор о Шувое и ближайшей округи получил не давно такое интересное письмо.
Может у кого нибудь есть похожая информация, что поможет этому человеку в дальнейших поисках.
«Здравствуйте , уважаемый Михаил Евгеньевич!
Прошу простить меня за беспокойство.
Я занимаюсь генеалогией своих предков, старообрядцев Богородского уезда, Московской губернии.
Мой прапрадед Савва Алексеевич Денисов , 1844гр., был по преданиям , старообрядческим священником.
Он был родом из деревни Нареево, Беззубовской волости , Богородского уезда.
Нашел про него немного информации — Денисов Савва Алексеевич – крестьянин Богородского уезда , Беззубовской волости , деревни Нареевой, был подвержен Усть-Медведицкому окружному суду за «незаконное» венчание «заведомо православной» казачки со старообрядцем крестьянином (ЦИАМ, ф. 54, оп. 104, д. 23 (1912 год.), л. 365).
У меня есть копия письма 1873г. свящ. Саввы Денисова, написанного им из тюремного замка старообрядческому архиепископу Антонию, с просьбой о помощи. Тогда он действительно служил в одной из донских станиц, в его приход входили хутора Гуров, Попков, станицы Островская, Усть-Медведица (ныне г.Серафимович).
Г.И.Х.С.Б.П.Н., аминь. По амине начинаю.
Его высокопреосвященству архипастырю избранного Христова стада древлеправославной церкви и ревнителю благочестия, веры в Господа нашего Исуса Христа
о. Антонию.
Аз, многогрешный узник священноиерей Сава[1], со смирением благоговейно преклоняю главу свою пред вами и прошу вашего прощения и благословения, и повеству вам с велиим плачем души моей и со скорбию сердца моего, что я ныне ввергнут и предан в мрачную темницу за евангельскую истину и веру Христову. Зело прискорбна душа моя, и наполнися печалию сердце мое о разлуке меня со избранными божиими християны, которые вручены мне от вашего смирения. И плачу неутешно, что лишихся соборной беседы и зрети благолепие лица вашего; хотя плоть моя смущается, но дух мой радуется. Немощным страшна и прискорбна темница, где много враг смущает тело и душу, и мно врагов, но милостию Божиею и вашими святыми молитвами все могу с любовию перенести, все скорби и напасти временные века сего. Надеюсь на милость Божию, что ничто меня не может устрашить.
Прибегаю к вашему высокопреосвященству, поведайте всем избранным божиим христианом о заключении моем в темницу и принесите молитву ко Господу Богу о моем убожестве, чтобы милостивый Господь подкрепил меня свыше — перенести темничные скорби, где проливаю слезы от изнурения темничного, где несть утешения и единие[2] духа. Заключение прискорбное подобно шумному Вавилону, не имею покойного места, где бы принести молитву, кроме богомыслия едина молитва Исусова – та утешает мя и веселит сердце мое.
О возлюбенный мой архипастырю! Что сотворю, не вем, желает душа моя освободиться от сих уз, вельми стесняет мя темница, ибо она наполнена родом строптивным и развращенным, среди которых нахожусь и желаю вам препроводить сию четыредесятницу Великого поста в Божиих трудах и подвигах, и дождаться торжественного и великого праздника, духовно вам торжествовать.
Милостивые о Христе благотворители, избранного Христова стада словесные овцы, истинные христиане, мира Господь даст дому вашему, и да будет с вами благодать Господа нашего Исуса Христа и причастие Святого Духа. Аминь.
Аз, многогрешный узник си С, желает вам о Христе радоватися и преуспевать в благодати истинне, и препровождать временную жизнь в мире и в любви, и душу спасти. Возлюбленные о Христе собеседницы и Царствию Божию наследницы, и духовная о Христе братия, со многою скорбию и с велиим плачем сердца моего поведую вам велию тесноту и скорбь, о которой и описать не могу, которую я претерпеваю во узах и темнице. И прошу вашего христолюбия, отворите двери милосердия своего от своих сокровищ, что милостивый Господь по сердцу вашему положит. Подать руку помощи заключенному узнику, за что буду воссылать молитвы ко Господу Богу о вашем здравии и спасении. Е п: блаженны милостивые, яко тии помилованы будут. И прошу вас Христа ради принять на себя участие, с своей стороны похлопотать или дать наставления.
О возлюбленный мой архипастырю! Прошу вас Христа ради, со слезами и усердно. Всякого люби и каждого берегись. Есть писа: будь мудр яко змея, , яко голубь. А еретицы[3] устроились на нас, подобно как звери сурови или аспиды люты. Не дай себя и свой святительский сан на поругание.
И поздравляю вас с памятью преподобного отца нашего Алексия[4] и желаю вам быть ему ссельником в горнем Иерусалиме.
Святыи владыко, за умножение моих слов и за нескромное мое выражение, и за дерзкий мой поступок прошу от вас прощения.
А с получения моего письма прошу вас уведомить меня. С довольным разъяснением не оставьте меня без внимания в таком положении, и буду ожидать от вас ответа! Адрес пишите: в Войско Донское, в Усть-Медведицу Меланье Никифоровной г. Познеевой. И пропишите ей в письме, чтобы она передала мне секретно с благонадежным человеком.
Покорный ваш слуга, убогий раб священноиерей Сава Алексеев Денисов.
73 года, марта 17 дня.
Усть-Медвед, тюре замо.
Автограф: ОР РГБ. Ф.246. К. 176. Ед. хр. 4. Лл.155 – 156об.
Примечания
1. Здесь и далее в письме сохранена орфография подлинника.
2. Значение слова неясно
3. Под этим словом могут подразумеваться противоокружники, но священник мог также иметь в виду последователей господствующей церкви.
4. 17 марта (старого стиля), когда о. Сава писал это письмо – день памяти святого Алексия, человека Божия.
В Волгоградском архиве нашлась закладная от 30.04.1894 года ,по которой Савва Алексеевич Денисов , временно проживающий в Дубовском посаде , Царицынского уезда, Саратовской губернии, дает 2000 руб ( и ранее 3000 руб) дворянину, уряднику Льву Трофимовичу Персидскому под залог его имения. Савва Денисов временно проживал на Хохлацкой улице , в доме Парамонова ( или Пофамонова).
У Саввы Алексеевича были сыновья Поликарп Саввич Денисов ( 1864гр ), Захар Саввич Денисов ( 1869 гр ) и две дочери Анастасия ( примерно 1880 гр, в замужестве Емельянова ) и Анна Саввичны (примерно 1870 гр, в замужестве Харламова).
Родня проживала в деревнях Нареево, Шувоя, Юрятино, Устьяново.
Может быть Вам встречалась информация о нем в Богородском уезде (по рассказам у него был приход в Богородском ( Ногинском ) районе в 1920-е 1930-е гг.) ?
Буду признателен Вам за любую информацию.
С уважением, Виктор Николаевич Захаров»
Спасибо, Михаил! Будем иметь в виду в отношении Денисовых.
А Юрий Александрович Карякин теми местами не интересовался?
Я ему отправил письмо и жду ответа по данному вопросу .
Может он тоже поможет, так как он большой специалист по данной местности, и ныне сейчас, кстати, проживает в д. Иванищево, что рядом с д. Устьяново.
Нашла такую метрику.
ЦГИА СПб. ф.2295. оп.1. д.26 Петроградская Лиговская Община cтарообрядцевду.
Запись 11. Января двадцать третьего дня, родился при квартире, крещен февраля четвертого дня.
Мария, пола женского, родители крестьянин Тимофей Елисеевич Соколов и законная жена его Акулина Андреева, старообрядцы Московской губернии Богородского уезда Карповской волости деревни Смолево. Станц. Волхов Николаев.ж.д. при фабрике И.Е.Кузнецова
Восприемники Михей Лукин Гафилин, крестьянин Московской губернии Богородского уезда Карповской волости деревни Смолево, вероисповедания старообрядческого, крестьянка Ефимия Терентьевна Щепеткова Московской губернии Богородского уезда Запоронской волости деревни Елисарово, старообрядка
Спасибо, Галина!
Из Соколовых из Смолево Елисей всего один — Елисей Львович 1848 г.р. Жену его я, к сожалению, не знаю. Но знаю, что у Елисея было трое сыновей, которые ушли в детском возрасте и в младенчестве: Александр (1869-1972), Петр (1872, прожил два месяца), Климент (1880, прожил три месяца).
Я уж было подумал, что семья так и будет бездетной (в моей базе данных), но вот появляется Тимофей Елисеевич, он мог родиться, скажем, в 1881 году. Его жену, Акулину Андреевну, идентифицировать, к сожалению не удается.
Гафилин Михей Лукич 1887 г.р., но его отца я однозначно определить не смог: в Смолево жили Гафилин Лукьян Лукич 1854 г.р. и Гафилин Лукьян Филиппович 1856 г.р. — чтобы выбрать кого-то из них, нужны дополнительные основания.
А вот Щепеткова Евфимия Терентьевна 1878 г.р. из Елизарово мне известна — это жена Щепеткова Василия Егоровича.