Ветлуга, год 1979. На реке
А еще рядом было деревня…
Совершенно необычная деревня, как оказалось позднее, и не деревня вовсе, а две слившиеся друг с другом деревни, Томилиха и Бахарево, а также село Успенское, в котором и церковь нашлась, хотя и неухоженная, но в достаточной сохранности.
В этом месте проходит на редкость сложная граница Нижегородской области и Республики Марий Эл. Береговая часть реки, где был наш лагерь, к Марий Эл относилась, но ягоды и грибы мы в Нижегородчине собирали и вдоль старицы гуляли там же. А, если в магазин, предположим, шли, то до околицы Томилихи исключительно все марийскими местами продвигались, ну а за околицей начинались, естественно, нижегородские земли. Безо всякого таможенного контроля. Но, если вы, не заходя в магазин и деревни, вдоль реки пошли, то на траверсе Бахарево (метров через 500), то пересекали границу дважды и вновь возвращались в Марий Эл. Сложно все в этом мире…
Косте было пять лет. До этой поездки мы с ним были только дважды в Крыму. Поэтому деревень «в близком их рассмотрении» он еще не встречал. Да и деревня, нужно сказать, была замечательная. Она как-то весьма гармонично вписывалась в лес. Мало того, зафиксировалась в памяти деревенская улица, заросшая травой. Как стандартно выглядела улица в то время (да и сегодня зачастую)? Широкая, разбитая машинами, покрытая тончайшим слоем пыли. А там все не так. Колея, конечно, намечена четко, но она травяная, плюс узкая тропинка кое-где вдоль домов. Вот по такой улице Костя с криком: «Зайчик, зайчик!!», преследовал как-то кролика.
Вообще, Костя и деревня – это отдельная тема. Ну, не ожидали мы такого накала любознательности даже от Кости.
Сначала он рассматривал местность взглядом охотника. Фиксировал бабушек, сидящих на лавочках у домов, и моментально вступал с ними в контакт. Помню, как-то вернувшись после очередного разговора, сообщил нам: «А они ничего – с ними поговорить можно». Его интересовало все: как колодец устроен и как из него воду добывают; как поленицы сложены; как корову доят (а можно я посмотрю?); как дом устроен; какая живность в хозяйстве есть, зерно на вкус оценивал, ну и т.д. и т.п.
Любознательность, склонность к разговорам и персональное Костино обаяние творили чудеса: скоро вся женская половина взрослого населения деревни была ребенком нашим очарована. Как-то под вечер мимо нашего лагеря шла по каким-то своим делам лодка, полная народа, а с нее женщины хором кричали: «Костя! Костя!» и махали ему платочками. А Костя наш, как вождь на параде, улыбался и легонько помахивл ручкой в ответ с высокого берега…
Ходили мы в окрестностях много и с удовольствием
…А в лесу были грибы:
Возвращение с удачной грибной охоты.
Да, и еще детям читались книжки:
Галя читает детям
Когда я был маленьким, у нас в семье было принято читать. Слушали все (родители и мы с сестрой), а вот читал только отец, мама – никогда, по крайней мере, я этого не помню. Отец читал не просто хорошо – замечательно, не только прекрасно поставленным голосом, но и удачно интонируя читаемое – мне кажется, он и сам получал удовольствие от этого процесса. Читалась, в основном классика. Но обратите внимание – слушали все. Вот я и думаю: что же такое могло читаться, что одинаково внимательно слушалось детьми с их разницей в возрасте в 11 лет — сестрой и мною. Иногда мне читала сестра, я точно помню «Волшебника Изумрудного города» Волкова.
Читал отец и для Костика, но значительно меньше, поскольку к тому времени уже появились другие чтецы (Галина и я). Причем, слушать Костя мог, по-моему, бесконечно, до тех пор, пока выдерживал читающий. Порой Костя, прерывая чтение своими комментариями по существу, иной раз – повторяя услышанную фразу.
Были книги, которые читались, как Костику, так и Маше, да и самими детьми помногу раз, например, «Хоббит. Туда и обратно». Книга читалась не только у нас, но и в других семьях, она в итоге истрепалась, а позднее пропала. Пришлось нам параллельно с чтением старой и изрядно потрепанной книги искать в магазинах другую. Поиск был долгим по той простой причине, что появилось множество переводов «Хоббита». Некоторые из этих вариаций не принимались нами стилистически, а некоторые даже несколько искажали событийную канву книги. «Хоббита» в переводе Н.Рахмановой Галина все же нашла – привезла из Ярославля из поездки на генеалогическую выставку СВРТ. Понятно, что Маша переросла книгу, а новенький и нечитанный «Хоббит» превратился в некий символ домашнего чтения, как приятное воспоминание о годах, когда дети были маленькими…
С чтением русских народных сказок мы покончили достаточно быстро – они отклика в душе у нас не нашли. «Калевала» тоже не пошла, а вот «Герои Эллады» были приняты с восторгом. Да, и то сказать – греческие боги, далекие от совершенства даже по человеческим морально-этическим меркам, были понятны и доступны.
Интересно то, что Костя не упускал момента послушать чтение вслух, даже когда сам научился бегло читать. Сам книжку прочитает, затем просит почитать ее кого-то из нас. Так было, например, с «Песней о нибелунгах», которая в «Литературных Памятниках» вышла за год до его рождения:
«…Жила в земле бургундов девица юных лет.
Знатней ее и краше еще не видел свет.
Звалась она Кримхильдой и так была мила,
Что многих красота ее на гибель обрекла…».
Читать самостоятельно Костя начал весьма рано, но на Ветлуге в пятилетнем возрасте он явно предпочитал слушать. Как-то завелось, что в поездку мы брали книги для каждого, для Кости – две, чтобы хватило на все время. Так было, когда мы в ранее ездили с ним в Крым (оба раза в Алушту). Я сейчас не помню, какой была для Кости вторая из детских книг, взятых на Ветлугу, но первая из них была точно «про Снусмумрика» Туве Янссон. В этой же книге, как мне кажется, читали мы и Яна Экхольма – про лисенка Людвига XIV – и то, и другое принималось Костей с восторгом.
Следующее лето, дождливое и прохладное, мы провели на даче втроем. Оказалось, что погода не могла испортить отдых, в лесу мы проводили каждый день много времени, исследуя все его закоулки в поисках грибных мест. Лес, с удовольствием впитывая дождевую влагу, пышно зарастал зеленью, но на склонах оврагов, обращенных к солнцу, всегда можно было найти золотистые россыпи лисичек.
Год 1980 был олимпийским, но качество изображения первого у родителей черно-белого телевизора «Темп-3» (выпускался между 1957-1960 гг.), который еще жил в то время у нас на даче, было настолько низким, что олимпийские новости и репортажи мы предпочитали слушать, а не смотреть. Да и вообще в домике мы бывали не слишком много. Калитка выходила на достаточно большую и удобную для вечерних костров поляну, за которой круто в гору взбирался чистый сосновый лес.
Что читал Костя в сезон 1980 года, я не помню, но когда мы в летний отпуск следующего года отправились втроем на Селигер, то он взял с тобой «Пятеро в звездолете» (детская фантастика) и «А зори здесь тихие» Бориса Васильева…
Но «А зори здесь тихие» были позже, мы же вернемся на Ветлугу: дети сидят притихшие и слушают «про Снусмумрика»… Как я помню, чтение начиналось преимущественно к вечеру, когда у ребят наступала легкая усталость от непрерывного движения, порой в сумерках, пока света от костра было еще достаточно. Когда буквы уже не различались, фраза: «Ну, все, продолжение завтра!» была сигналом, чтобы дети разбредались по палаткам…