Западное направление, Селигер
Осташков – это город на южной оконечности озера Селигер. Само озеро растянулось на 66 км с севера на юг и на 37 км с запада на восток, со сложной береговой линией протяженностью около 500 км, длиннющими водными плесами, ну, и, конечно, с огромным островом Хачин. Если продолжить статистические изыскания, то я насчитал на озере десяток плесов: Полновский (протяженностью 16 и шириной 4 км), Сосницкий (8 на 3 км), Березовский (14 на 4), Елецкий (3,5 на 0,5), Троицкий (5,5 на 4), Волоховщинский (10 на 3,5), Кравотынский (9,3 на 4), Осташковский (11 на 7), Весецкий (6 на 3) и Селижаровский (17 на 1,5 км). Я специально перечислил все плесы и привел их размеры, чтобы мы все осознали, о каком природном феномене идет речь.
На Селигере около 200 островов, но никто точно не знает, сколько. Самый крупный из них – Хачин (32 кв. км). На Хачине в свою очередь около 30 озер, а на них есть свои острова, а на островах – озерца. В общем, принцип матрешки.
Источник
Источник
Взяв в Осташкове весельную лодку, мы летом 1981 года три недели путешествовали по Селигеру втроем (Галина, Костя, я). И за все эти три недели мы только и сумели обогнуть остров Хачин, на котором расположены, по-моему, две деревни, да жила в то время семья медведей (по уверениям местных жителей). Соткан Хачин из сосен, песка и тростника, и, надеюсь, ничего из этого не растеряно за последние тридцать лет, может быть, и деревни живут привольно, да и потомство медведей радуется жизни…
Вы знаете, о Селигере настолько много всего написано, что повторять это нет никакого резона. Возможную ценность могут составить только субъективные впечатления, тем более что они тридцатилетней давности.
Далее – в виде отдельных фрагментов воспоминаний…
…Был на Селигере очень интересный уклад летней жизни. Приезжало на Селигер много народа, но огромное озеро принимало всех без проблем, и никому тесно не было. Процентов 90-95, не преувеличивая, были москвичи и ленинградцы. На нас, по крайней мере, не раз реагировали с удивлением: «О, вы из Казани?». Но самое важное было в том (может быть, впрочем, и сейчас это сохранилось), что за контингент там собирался, поскольку более нигде мы такого не встречали.
Во-первых, это были уж точно не любители дачного отдыха, с его грядками и шашлычными буднями. Они были сродни туристам, но только не стремящимся покрывать какие-то расстояния. Спокойные, расслабленные и доброжелательные. Жили в палатках, но при этом создавали весьма уютную бытовую обстановку: повсюду были самодельные столы (которые я, впрочем, тоже любил сооружать), а также кухоньки. Но даже не это было главным.
А главным было то, что люди год за годом (иногда по 15, 20 и более лет) приезжали на одни и те же полюбившиеся места. Следовательно, передружившись друг с другом, не только встречались с радостью, но и, как правило, знали, кто и в какое время должен приехать.
Приходишь на стоянку, где на берегу среди сосен раскинулось привольно две-три палатки, здороваешься, знакомишься и легко включаешься в местное небольшое сообщество. Отличало нас от другого местного люда лишь то, что мы постоянно передвигались на лодке, устраивая дневки в 1-2 дня…
…Галина с Костей пытались приучить меня рыбачить. Костя в ту пору был невозможно стройным и худощавым, кроме того, абсолютно необидчивым, даже когда Галина просила его «выйти из-за удочки».
Рыбачить я не то, чтобы не любил – азарт ловли на севере мне был хорошо знаком – но как-то мне бывало скучновато с удочкой, хотя за компанию я сидел с ними в лодке, то с удочкой, то без нее. Не помню, как было с рыбой, то однажды Галя взяла свой персональный приз – в проезжающей мимо лодке женщина сказала своему ребенку: «Посмотри, как ребята хорошо рыбачат – девочка с одного борта, а мальчик – с другого», явно принимая Галину за Костину старшую сестру. Нам всем троим это было очень приятно…
…Хачин мы обходили «против часовой стрелки», то есть, начиная с южной оконечности вдоль восточного его берега и так далее, останавливаясь пару раз на материке, но явно предпочитая для стоянок сам остров.
Здесь я хочу одно отступление сделать. Плесы водные на Селигере просто огромные. Преобладающие ветра, как можно прочесть в описаниях: западный и юго-западный. Ветер до 4 метров в секунду – явление обычное, но именно такой ветер разгоняет волну на плесах до 2 баллов (до 0,75 метра высотой). Мало того, ему (ветру) ничего не стоит неожиданно усилиться. А волнам возрасти до 3 баллов. Шторм – это когда 4 балла и выходить на воду категорически не стоит на любых судах.
То ли Хачин закрывал нас от этих самых преобладающих ветров, то ли их не было в эти три наших недели, но запомнился мне лишь крепкий юго-восточный ветер, в который мы дважды попали.
Для дальнейшего рассказа у меня очень «удобная» для рассказа фотография припасена.
На переднем плане — Нило-Столобенская пустынь сегодня, на втором – южная часть острова Хачин.
Источник
Аккуратно и красиво выглядит Нило-Столобенская пустынь, что на переднем плане фотографии. Так было, естественно, не всегда. Начал монастырь свою историю в 1594 году. Строился в дереве, в 1665 году все деревянные постройки сгорели, началось каменное строительство. Когда-то монастырь считался самым богатым и вторым по посещаемости в России. Разгромлен в 1919 году, закрыт в году 1927. В 1939-1940 здесь содержалось несколько тысяч польских военных, а после войны была колония. Монастырь начали восстанавливать в 1991 году (7 июля отмечалась 21 годовщина возрождения обители). А в 1981 году, я вас уверяю, вид у монастыря совсем другой был: суровый, неухоженный и, по-видимому, основательно разграбленный.
…Продолжаю. Сначала обратите внимание на то, что береговая линия острова Хачин (он напротив пустыни) на фотографии очерчена относительно широкой полосой светло-желтого цвета. В голову сразу приходил мысль о замечательных песчаных пляжах. А вот и нет! Песчаные выходы к воде существуют и их достаточно много. Но в данном случае это не песок, а тростник. Тростник растет со дна озерного, причем, забираясь на достаточную глубину, метра в 2-4. Над водой он также возвышается метра на 3-4. Прибрежная полоса тростника достигает порой метров тридцати. И в этой стене тростника есть узкие проходы к берегу. Узкие настолько, что порой меньше размаха лодочных весел. В таких «коридорах» приходится проводить лодку, пользуясь одним веслом – на манер венецианских гондольеров. И только за тростниками вставлять весла в уключины.
Так вот, на фотографии в правой части Хачина очень примечательный мысок виден. Примечателен он для меня тем, что тростниковая часть прибрежная далеко в озеро выдается.
Может быть, и нужно было в тот день ветер и приличное волнение переждать, но мы народ нетерпеливый, и нам дальше двигаться хотелось. А ветер, кстати, был юго-восточный: он гнал барашки и прижимал лодку к берегу. Мы решили так: я выхожу на лодке один, дабы обогнуть этот тростниковый мыс, что далеко выдается в озеро, а Галя с Костей пойдут по берегу пешком: замечательная тропа, сосновый лес – гуляй, да и только. Ну, а там дальше где-нибудь и как-нибудь встретимся. Помахали мне ребята, а я отгребать стал от берега, и быстро ли, медленно ли, но до оконечности мыска тростникового добрался. Но оказалось, что я слишком близко к тростникам шел: ветром и волной лодку в тростники и загнало.
Тут все против тебя. Волны легко в тростник входят, а веслами работать я не могу: тростник для этого настолько густой, что провести весла невозможно. Сложил я весла и с кормы в воду, можно сказать, сполз. Дна, конечно, никакого нет. В тростнике тесно и неуютно, да еще лодку ветер норовит боком поставить. Вот и пришлось мне терпеливо вплавь лодку из тростника выводить. Плыву, а, вернее, копошусь в растениях водных, лодку перед собой толкаю и медленно-медленно из зарослей выбираюсь. И уж так мало все это похоже на приятное купание: тростник царапается, мешается, лодку толкать перед собой против волны с барашками, прямо скажем, тяжеловато. Представил, как все это дело со стороны смотрится, и смешно мне сделалось: болтается некто в тростниках вместе с лодкой, типа – купается, а лодка при каждой волне норовит его по голове шандарахнуть.
В общем, с грехом пополам выплыл я с лодкой на чистую воду, но, видимо, не слишком далеко: пока в лодку забирался, да балансировал в ней, к своему месту пробираясь, да весла разводил, то оказалось, что лодку опять в тростники забило. Пришлось начинать все сначала, но теперь уже плыл долго, зато как сел за весла, понял, что редкостный вид гребли у меня «наклевывается» — кормой вперед! Грести просто не нужно было – так сильно меня ветром несло. Я быстро приноровился: чуть-чуть повернешь веслами нос лодки в нужную сторону по отношению к ветру, и тебя, соответственно, то к берегу ближе прижимает, то, наоборот, от него уводит.
Одно неудобно: управлять таким образом (можно сказать, бездельничая за веслами) приходится постоянно. Берег, вдоль которого меня «сдувает» ветром с приличной скоростью, преимущественно, тростником скрыт, а там, где он выше становится или открывается узким проходом в тростнике, своих никак не могу увидеть. Где они идут, просто не соображу, и, честно говоря, вновь входить в тростники, даже вот в такие аккуратные «коридорчики», совсем не хочется. Так шел я долго, пока не встретил низкий, даже какой-то слегка заболоченный берег, но без тростника. Там были люди, там я оставил лодку, попросив за ней посмотреть, и пошел искать своих. Обогнал, как оказалось, я их на много, но тропка одна, на ней не заблудишься, так что мы неминуемо встретились…
…Когда мы остров Хачин обогнули и все места по пути обследовали, остановились несколько севернее деревни Неприе, которая на материковой части озера расположена.
Деревня как деревня. Но место очень красивое, берег высокий. И еще название интересное у нее. В Интернете я столкнулся с такой фразой: «…стоит на Селигере также село Неприе, жители «коего, сказывают, не прияли пришельцев», взялись за топоры и вилы…». Речь идет о марте 1238 года, когда войска Батыя шли на Новгород и в здешних местах по неизвестным причинам повернули обратно. Правда, историки до сих пор спорят, где же на самом деле был тот самый Игнач-крест — он обозначал место, от которого Батый повернул назад. В летописях, на которые все ссылаются (а сам я не читал), указывается, что Батый не дошел до Новгорода 200 больших верст. Большая верста включала в себя тысячу саженей каждая.
Естественно, кто «сказывает» насчет Неприе, сегодня неизвестно. Если так действительно было, то мог выйти на селение, которое позднее Неприей стало называться, какой-нибудь разъезд Батыя, вот его мужики и прогнали. Из этого следует, что было селение в то время немаленьким, раз мужиков набралось достаточно, чтобы оборону принять.
…Решили мы с этой нашей стоянки вблизи Неприе, попасть в Нило-Столобенскую пустынь. Посмотрите, пожалуйста, фотографию еще раз: если поднять взгляд от колокольни Богоявленского собора монастыря (со шпилем), то там далеко на побережье острова Хачин что-то вроде лагуны имеется. Вот оттуда мы и шли на лодке. Правда, стоянка у нас была в те дни на другом берегу Хачина, но нам очень хотелось попасть на остров с монастырем. Рано утром собрались налегке, предупредили соседей, что оставляем под их присмотром палатку с вещами, как делали всюду, поскольку на месте нам никогда не сиделось, и отправились в путь. Без проблем (да какие у нас в те годы вообще проблемы были?) преодолели небольшой волок, перетащили на валках лодку, и узкой протокой (насколько я понимаю, рукотворной в давние времена) вышли в залив-лагуну, о которо я только что говорил. И все замечательно и просто складывалось.
В протоке, естественно, была тишь. И даже в заливе ничего особенного не чувствовалось. Но, когда мы вышли на плес, то все было в «барашках». Нам бы повернуть следовало, и отказаться от монастыря? Ну, уж нет! Первым почувствовал ситуацию Костя (Галина всегда сидела на корме, я на веслах, а он – на носу лодки). Костя мигом улегся на дно лодки, укрылся моей штормовкой и, как выяснилось позднее, довольно быстро уснул под килевую качку. Лодка была небольшая, да еще без груза, поэтому она не взрезала волну, а через нее переваливалась. Нос лодки, конечно, захлестывало, но не настолько сильно, чтобы Костик мог промокнуть под штормовкой. Вскоре я понял, что разворачиваться при такой волне, а, следовательно, ставить лодку бортом к ней, уже невозможно – это просто опасно.
Вообще у меня было такой впечатление, что все усилия, которые я вкладываю в гребок, уходят лишь на то, чтобы противостоять ветру, а лодка, вроде бы, вообще стоит на одном месте, только по волнам кувыркается. Это впечатление особенно усилилось, когда я увидел, что нашим курсом от Хачина идет байдарка. В три весла она, конечно, пусть и не очень быстро, но нас догоняла.
Когда байдарка проходила мимо, то было на что посмотреть. Знаете, как идет байдарка с полной выкладкой? Смотря какой комплекции гребец сидит на третьем номере и как распределен груз – бывает, что кормовая брезентовая дека лишь буквально сантиметрах в пяти от поверхности воды. Передняя дека сидит, безусловно, выше, но далеко не так высоко, чтобы идти сквозь волны балла в 2. В байдарке было двое ребят примерно нашего возраста или чуть постарше, а вот на первом номере – девушка лет 20. Байдарки «Таймень» уже выпускались к тому времени года 2-3, но у ребят был старенький, и уже явно походивший, «Салют». Кстати, и сами ребята производили впечатление бывалых.
У «Салютов» и «Тайменей», насколько я знаю, комплектация водонепроницаемыми фартуками никогда не предполагалась. Это называлось: «Укрывайтесь, как сможете, а далее как бог пошлет!». В общем, каждая волна проходила по носовой деке байдарки и доставалась девушке. Конечно, никакой полиэтилен ее спасти в данном случае не мог. Да плюс брызги, что неизбежно летят при ветре, как со своих собственных весел, так и с волн. Уж не знаю, много ли воды набиралось в их байдарке, но девушка была абсолютно мокрой. Я запомнил вот что: было полное впечатление, что она плачет от страха – ну, залилась по пояс слезами – если бы не глаза. В них читался восторг и полнейшее удовольствие — нельзя было не порадоваться. Да, подумал я, а на первом номере-то в байдарке, пожалуй, есть своя прелесть!
До острова мы добрались, приобщились к заброшенности когда-то самого богатого монастыря России. Возрождение монастыря началось лишь спустя 10 лет после нашего посещения…
Далее немного грустной нотки в событиях текущего года. Из сообщений в СМИ:
«В Тверской области разгорелся скандал вокруг строительства стационарной инфраструктуры молодежного лагеря «Селигер»: в этом году он получит в постоянное безвозмездное пользование земли монастыря Нило-Столобенская пустынь.
Земли, когда-то переданные областными властями монастырю, имеют статус особо охраняемой территории. Министр спорта, туризма и молодежной политики РФ Виталий Мутко направил письмо тверскому губернатору Андрею Шевелеву с просьбой передать «Селигеру» 18,76 гектара лучших монастырских земель возле деревни Светлица в Осташковском районе. Об этом пишет 13 апреля газета «Известия».
«Лагерь развивается, и они хотят привести его в порядок, не жить в палатках», — заявил изданию В.Мутко. В ответном письме губернатор А.Шевелев сообщил главе Минспорттуризма, что монастырь готов отказаться от прав на земельный участок. Скоро организаторы «Селигера» смогу построить на нем постоянную лагерную инфраструктуру. Строительство обойдется примерно в 125 млн руб. Против инициативы министерства уже выступили депутат заксобрания Тверской области, глава регионального отделения «Справедливой России» Алексей Чепа и член координационного совета ОНФ Александр Сахаров.
«Местные жители обеспокоены ситуацией. Поэтому мы попросим чиновников дать вразумительный ответ, что происходит с землями монастыря, на каких основаниях они передаются таким путем», — пообещал А.Чепа. «Как горожанин и житель области я хочу сказать: местонахождение молодежного шабаша рядом с одним из величайших монастырей, рядом с одной из величайших русских святынь России недопустимо», — заявил в свою очередь А.Сахаров».
Источник