Старообрядческое Подмосковье

О судьбе Новодевичьего кладбища в Санкт-Петербурге

В предыдущей публикации «Пермский раскол. «Старообрядческие» заводы» мы коротко сказали о памятнике Андрею Николаевичу Карамзину в Нижнем Тагиле и о захоронении Андрея Николаевича на Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге. К сожалению, ни памятник в уральском городе, ни надгробие в Санкт-Петербурге не сохранились. Они не пережили как годы советской власти, так и вандализма последующей поры. Но поскольку эти утраты выходят за рамки единичных случаев, то мне показалось важным опубликовать рассказ о судьбе одного из уникальных некрополей России – Новодевичьего кладбища. Я вполне отдаю себе отчет в том, что подобный рассказ выходит за пределы тематики блога – даже трудно отнести его к какой-либо рубрике блога, но это важно…

«Монастырское кладбище появилось вскоре после основания обители — Воскресенского Новодевичьего женского монастыря. Это не удивительно, так как в России всегда, вплоть до отделения Церкви от государства, кладбища являлись в первую очередь учреждениями церковными. Все особенности их жизни и устройства определяли понятия религиозные. Многовековая православная традиция придавала духовный смысл обряду погребения, поминовения и ухода за могилой.
Кладбища всегда ограждались забором и охранялись как нива Божия, где посеяны семена для жизни вечной. Русская Православная Церковь за ежедневным богослужением напоминает нам о «христианской кончине живота нашего». Каждый день дьякон произносит в храме молитвенную ектенью: «Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны и доброго ответа на Страшнем Судищи Христовом у Господа просим». Святые отцы говорят нам о том же, что каждый день, прожитый нами на земле, день, в который мы не готовились к своей смерти, прожит нами зря.
Место для кладбища Новодевичего монастыря было выбрано к востоку от монастырского строения, там, где находилась небольшая сосновая роща. В первые годы захоронения здесь были единичны: в 1849 — 3, в 1850 — 4, в 1851 — 2, в 1852 -12. Одним из двух погребенных в 1851 г. был автор монастырского ансамбля архитектор Н.Е. Ефимов. Первая настоятельница монастыря игуменья Феофания, скончавшаяся в 1866 г., в знак особого уважения была погребена не на кладбище, а близ алтаря Воскресенского собора.
Из шести монастырских церквей две стояли на кладбище. Первой в 1855—1856 гг. была построена по проекту арх. Э. И. Жибера церковь Божией Матери Всех Скорбящих Радости. Средства на храм, который часто называли «карамзинским», дала вдова Андрея Николаевича Карамзина (младшего сына знаменитого историка), погибшего в бою с турками под Калафатом на Дунае во время Крымской войны. Похоронив мужа в церкви-усыпальнице на Новодевичьем кладбище, Аврора Карловна Карамзина (рожд. Шернваль) долгие годы прожила в уединении, завещав похоронить себя рядом с ним.
Южнее Скорбященской стояла небольшая церковь Ильи Пророка — усыпальница богатейшего петербургского лесопромышленника Ильи Федуловича Громова. Ее проект в стиле московской архитектуры ХVII века составил арх. Л.Н. Бенуа. Освящение храма, облицованного глазурованным кирпичом, последовало 26 сентября 1883 г.
В 1906 г. возникла идея заменить первую деревянную Казанскую церковь каменным храмом по проекту В.А.Косякова, устроив в подвале двухъярусную усыпальницу на 500 склепов. Необходимая сумма была собрана в виде взносов, которые давали право захоронения в храме- усыпальнице с вечным поминовением. Отделка храма так и не была закончена, а его освящение состоялось уже в наши дни.
С 1849 по 1887 г.г. здесь было погребено всего 3447 человек. Число похороненных с 1887 по 1934 ( год закрытия кладбища) – примерно 22 тыс. человек.
Кладбище делилось на разряды: два церковных и три общих. В 1870-1880 гг. территорию поделили на правильные квадратные участки размером 24х24 аршин, разделенные дорожками. В 1885 г. Гор. дума прирастила к территории дополнительных сто два участка и был введен 4-й разряд. Участки церковных разрядов находились около Скорбященской и Ильинской церквей, далее в восточном направлении шли, уменьшались по значению 1 — 4-й разряд. Дешевых и бесплатных разрядов на Новодевичьем кладбище не было.
Указом духовной консистории в 1889 г. была утверждена стоимость: от пятисот рублей в 1-м церковном разряде до пятидесяти в 4-м. Эти расценки действовали до 1918 года. Тем же указом утверждена стоимость, включающая на вечное поминание, отпевание в соборе при монастыре, погребальные услуги (похоронный хор, предоставление катафалка и т.п.)
Кладбище было дорогим и поддерживалось в образцовом порядке. Дорожки были посыпаны песком, устроены газоны, цветники, высажен декоративные пустырник. Богатые склепы украшали иконы, серебряные венки, ковры, на могилах теплились лампады.
Большая часть этих захоронений не сохранилось. Однако и сегодня чудом уцелевшие памятники ХIХ – начала ХХ века оставляют неизгладимое впечатление. Это гранитные постаменты, стелы с крестами, плиты, саркофаги, обелиски. Для 70-80 гг. 19 века характерны гранитные надгробия в виде набегающей волны (скалы «Медного всадника») или горки с крупными скалами. Для центральной части некрополя типичны архитектура формы памятника в виде часовенок, миниатюрных храмов, надгробные сооружения выполнены из редких пород мрамора и гранита, семейные участки обрамлены поребриками и украшены художественными литыми и кованными оградами.
Авторство памятников в большинстве случаев неизвестно, хотя многие выполнены по проектам крупных архитекторов и представителей художественной интеллигенции. Довольно редки памятники с портретами (бюсты, барельефы), но надо учитывать, что большинство деталей подобного рода были утрачены при разорении кладбища. На некоторых надгробиях можно прочитать имена владельцев мастерских, где они изготовлены: В.Ефимов, В.Долгин (1870-1880 гг.), Т.С.Ефимов, М. Кузнецов, Игнатьев (1900-е гг), П.Кюфферле (1910-е гг.).
По свидетельству треста «Похоронное обслуживание» в 1969 г. на кладбище сохранилось 5 947 могил. Из них 48 состоят под охраной государства, 2506 были посещаемы, 2393 считались бесхозными. Тогда же насчитывалось 1386 памятников, 1007 бетонных раковин, 210 крестов, 31 колонна. За истекшее время число надгробий заметно сократилось. На многих участках захоронения уничтожены целиком, на других сохранились поребрики и проломленные основания склепов. Несмотря на требования Лен. гор. и Московского районного отдела Общества охраны памятников под охраной государства официально числятся всего 59 (!) захоронений.
На общественных началах ЛИИЖТ (бывший институт инженеров путей сообщения) были обнаружены и обновлены захоронения воспитанников и преподавателей этого учебного заведения (осн. в 1809 г.), внесших значительный вклад в сооружения Морского канала в Петербурге, Транссибирской ж.д. магистрали, множества других дорог, мостов, путепроводов по всей России.
Разрушение архитектурного ансамбля монастыря началось в начале 1930-х гг., когда взорвали колокольню, разобрали ограду, снесли купола храмов. По генеральному плану развития Ленинграда Международному проспекту (б. Забалканскому) отводилась роль парадной магистрали, ведущей к новому общественному и административному центру города, задуманному на Московской площади. Проспект начали застраивать помпезными зданиями псевдоклассической архитектуры, подобными дому «Союзпушнины» (1937—1939 гг.) арх. Д. Ф. Фридман.
Гибель монастырского кладбища началась гораздо раньше — в первые послереволюционные годы. Чрезвычайно высокий социальный ценз некрополя привел к тому, что после революции большая часть могил осталась без родственного ухода и присмотра. Многие из тех, чьи родственники похоронены здесь, были вынуждены покинуть родину, другие подверглись репрессиям, погибли в гражданскую войну или от голода. В апреле 1922 г. смотритель кладбища писал в Московско-Нарвский райсовет: «Указать точно все склепы и часовни на кладбище не могу, в книгах они не отмечались, за 1917-1919 г.г. большинство часовен было разграблено, все ценности – ковры, занавески, серебряные венки и другие украшения украдены». Архивы сохранили рапорты смотрителя об ограблении Ильинской церкви 23 февраля 1923 г., Скорбященской – 26 июня, Воскресенского собора – 4 сентября того же года.
Грабеж и мародерство на кладбище продолжались несколько десятилетий. Некрополь превратился в громадную каменоломню, где разрушали и откуда вывозили множество ценных надгробий.
Обе кладбищенские церкви в 1929 г. были разобраны на кирпич. После закрытия кладбища для погребений в 1933-1934 г.г. судьба его долгое время оставалась неясной. Считалось, что социалистическому Ленинграду не нужно так много кладбищ, которые занимают так много земли. Кладбища лучше закрыть, а использовать их как парки культуры и отдыха, а все надгробия, представляющие исторический интерес, перенести в некрополь Александро-Невской Лавры. Под этим предлогом были уничтожены в Петербурге многие кладбища.
С Новодевичьего были перенесены памятники актеров И.И. и Е.Я. Сосницких, В.В. и П.В. Самойловых, художника А.А. Иванова, композиторов Н.А. Римского-Корсакова, А.К. Лядова, архитектора Л.Н. Бенуа и др. Эти работы не были завершены – предполагалось перенести прах М.А. Врубеля, Н.А. Некрасова и др.
Даже если допустить моральную оправданность самого переноса могил, то все равно на Новодевичьем кладбище так много памятников, представляющих исторический и художественный интерес, что перенести их все было бы практически невозможно, а начатое причинило некрополю непоправимый ущерб.
В конце 1960-х годов возникла новая идея, нанесшая Новодевичьему еще один сокрушительный удар. Под предлогом создания на его территории музейного заповедника началось массовое уничтожение надгробных памятников. В архиве Государственного музея истории Санкт-Петербурга имеются сведения о легальном разграблении некрополя, проведенном Управлением предприятий коммунально-бытового обслуживания (!) и администраций кладбища. Лишь в 1969 г. было уничтожено около 400 надгробий, среди которых памятники выдающимся деятелям культуры, науки, военным и государственным деятелям.
Юридическим основанием для этих безобразий было решение Ленгорисполкома от 16 сентября 1968 г.: «… ликвидировать на Новодевичьем кладбище могилы, которые не содержатся родственниками, и убрать надмогильные сооружения, не представляющие художественной и историчной ценности. Началась выбраковка так называемого «бесхоза». Лишь после проведения этой варварской акции сотрудники ГИОП и Музея Истории города провели натурное обследование сохранившихся памятников.
В результате протестов общественности выполнение этого исполкомовского решения было приостановлено. Но факты и хищения памятников, вандализма и осквернения могил не прекратились и продолжаются до последнего времени. При этом сведения о виновниках и обстоятельствах происшествий, как правило, остаются неизвестными».

Источник

Два рода вандализма я различаю. Первый, дикий, вершат люди с ломами и кувалдами по ночам. Мне кажется, что в его основе всегда предельная озлобленность и неадекватность, даже если за этим и стоят некие патологические теории и представления.
А вот второй вандализм, внешне вполне чистенький, кабинетный, гораздо опаснее, поскольку это вандализм власти, не только не способной защитить то, что по определению является достоянием страны (хотя обязана это делать), не только полнейшее равнодушие к тому, что «после меня», но и тупая уверенность, что ИМ все дозволено.
Утрата некрополей – это только часть невосполнимых потерь, может быть, даже не самая главная из целой череды различных культурных потерь, но очень важная. Ведь это память!

Небольшая часть утраченных надгробных памятников Новодевичьего кладбища:

«Абамелек-Баратынская Анна Давыдовна. 1814—1889. Поэтесса, переводчица, адресат стихотворений А. С. Пушкина.

Авинов Сергей Александрович. 1831 — 1906. Генерал от инфантерии, член Александровского комитета о раненых.

Андреев Александр Николаевич. Ум. 1880. Вице-адмирал, командир Петербургского порта.

Анненков Николай Николаевич. 1800—1865. Генерал от инфантерии, командир Петербургского порта, губернатор.

Баранов Николай Михайлович. 1837—1891. Генерал-лейтенант, герой русско-турецкой войны 1877—1878.

Баранцов Александр Алексеевич, граф. 1810—1882. Генерал от артиллерии, член Государственного Совета.

Баратынский Ираклий Абрамович. 1802—1859. Генерал.

Безобразов Петр Алексеевич. 1845 — 1906. Вице-адмирал, начальник главного морского штаба .

Безобразова Мария Владимировна. 1857—1914. Историк философии, деятельница женского движения.

Белоха Порфирий Никитич. Ум. 1890. Педагог, географ.

Бем Елизавета Меркурьевна (рожд. Ендагурова). 1843—1914. Художница. Бильдерлинг Александр Александрович, барон. 1846—1912. Генерал, художник, автор нескольких скульптурных памятников.

Богданович Модест Иванович. 1805—1882. Генерал, военный историк.

Боровиковский Александр Львович. 1844—1905. Сенатор, юрист.

Брок Петр Федорович. 1805—1875. Министр финансов.

Брюммер Федор Яковлевич. 1819—1889. Вице-адмирал, защитник Кронштадта в 1854—1855 гг.

Васильковский Антон Степанович. 1824—1895. Генерал-лейтенант, участник русско-турецкой войны 1877—-1878 гг.

Вулих Захар Борисович. 1849—1897. Педагог, математик.

Ганецкий Иван Стефанович. 1810—1887. Герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг., комендант Петропавловской крепости.

Геннади Григорий Николаевич. 1826—1880. Библиограф, издатель, историк литературы.

Григорьев Василий Васильевич. 1816—1881. Профессор, востоковед.

Громов Илья Федулович. Ум. 1882. Лесоторговец, благотворитель.

Гун Андрей Леонтьевич. 1841—1924. Академик архитектуры, профессор Академии художеств.

Дашков Павел Яковлевич. 1849—1910. Искусствовед, коллекционер.

Дерфельден фон Иван Платонович Генерал-лейтенант. 1849-1913.

Дерфельден фон Христофор Платонович Домонтович Михаил Алексеевич. 1830—1902. Генерал, отец революционерки А. М. Коллонтай.

Ендогуров (Эндогуров) Иван Андреевич. 1812—1871. Адмирал, кругосветный мореплаватель.

Жданов Александр Маркелович. 1857—1914. Профессор геодезии и астрономии. Жданов Иван Николаевич. 1846—1901. Академик по русскому языку и словесности. Кабат Иван Иванович. 1812—1884. Лейб-окулист.

Карамзин Андрей Николаевич. 1814—1854. Полковник, сын Н. М. Карамзина, погиб под Калафатом.

Карамзина Аврора Карловна (рожд. Шернваль). 1813—1902. Дочь выборгского губернатора, сестра Э. К. Мусиной-Пушкиной, адресат стихов Пушкина и Лермонтова. В первом браке жена П. Н. Демидова, во втором — А. Н. Карамзина.

Кобеко Дмитрий Фомич. 1837—1918. Историк, директор Публичной библиотеки.

Корш Валентин Федорович. 1828—1883. Журналист, историк литературы.

Косяков Василий Антонович. 1862—1921. Архитектор, директор Института гражданских инженеров, строитель Казанской церкви в Новодевичьем монастыре. Крупский Александр Игнатьевич. 1836—1883. Присяжный поверенный, дядя Н. К. Крупской.

Курзанов Владимир Родионович. 1843—1913. Академик архитектуры.

Лагорио Лев Феликсович. 1827—1905. Художник, пейзажист.

Лазарев-Станищев Семен Николаевич. 1863—1912. Академик архитектуры.

Лилеева Эмилия Августовна. 1826—1893. Оперная певица.

Линская Юлия Николаевна. 1820—1871. Драматическая актриса.

Литовченко Александр Дмитриевич. 1835—1890. Художник-передвижник.

Максутов Дмитрий Петрович, князь Ум. 1889. Контр-адмирал, последний управляющий Российско-американской компанией.

Маслов Дмитрий Никанорович. 1799—1856. Чиновник, соученик А. С. Пушкина по Лицею.

Мережковский Сергей Иванович. 1821—1908. Тайный советник, отец писателя Д. С. Мережковского.

Михайлов (Зильберштейн) Михаил Иванович. 1860—1929. Певец, педагог. Навроцкий Александр Александрович. 1839—1914. Генерал-лейтенант, поэт. Никольский Федор Калинович. 1828—1898. Оперный певец.

Павлищев Николай Иванович. 1802—1879. Историк, журналист, муж О. С. Пушкиной, сестры поэта.

Павлов Евгений Васильевич. 1846—1916. Профессор, хирург.

Пассек Татьяна Петровна. 1810—1889. Писательница, мемуаристка, друг и родственница А. И. Герцена.

Плеве Вячеслав Константинович. 1846—1904. Министр внутренних дел.

Поленов Дмитрий Васильевич. 1806—1878. Археолог, отец художника В. Д. Поленова. Поленова Мария Алексеевна (рожд. Воейкова). 1816—1895. Детская писательница, мать художника В. Д. Поленова.

Пургольд Владимир Федорович. 1816—1895. Музыкальный деятель.

Пущин Нил Львович. 1837—1891. Генерал-майор, гидрограф.

Семенов Дмитрий Дмитриевич. 1834—1902. Деятель народного просвещения.

Славянский Кронид Федорович. 1847—1898. Профессор акушерства и гинекологии. Собко Николай Петрович. 1851—1906. Историк искусства.

Соллертинский Иван Иванович. 1851—1907. Сенатор, отец музыковеда И. И. Соллертинского.

Тарновский Ипполит Михайлович. 1833—1899. Профессор акушерства и гинекологии. Тарновская Варвара Павловна. 1844—1913. Деятельница женского движения, жена И. М. Тарновского.

Тимирязев Василий Иванович. 1849—1919. Министр торговли и промышленности. Турцевич Владимир Антонович. 1846—1911. Министр путей сообщения, строитель железных дорог.

Цейдлер Владимир Петрович. 1857—1914. Архитектор, один из строителей ансамбля Новодевичьего монастыря.

Чюмина (Михайлова) Ольга Николаевна. 1864—1909. Писательница.

Щулепников Александр Васильевич. 1796—1882. Адмирал, командир Кронштадтского порта.

Яковлев Гавриил Иванович. 1819—1862. Художник, автор росписей Воскресенского собора Новодевичьего монастыря».

Источник

Примечание. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 9 июня 2010 года № 950-р «О дополнении перечня отдельных объектов культурного наследия федерального значения, полномочия по государственной охране которых осуществляются Росохранкультурой» ряд захоронений и надгробий Новодевичьего кладбища в Санкт-Петербурге включены в указанный выше перечень.
С опозданием лет на девяносто! Правильно, давайте вначале мы по возможности больше всего уничтожим, а затем будем охранять. Знакомая практика…