Старообрядческое Подмосковье

Красноармеец Люсин Василий Никифорович

Не далее, как 10 дней назад, в статье «Мемориал войнам, погибшим в годы Великой Отечественной войны – жителям деревни Кузяево» в отношении Люсина В.Н. мы дали дополнительные сведения.

Сведения такие: «Люсин Василий Никифорович, красноармеец. 1902 года рождения, д. Кузяево Раменского р-на Московской обл. Призван в 1941 году Раменским РВК. Пропал без вести в ноябре 1941 года».

Подумав немного, я приписал к данному дополнению следующее: «Отец: Люсин Никифор Никифорович (1861-После 1917) из деревни Кузяево. Судьба Люсина Василия Никифоровича требует отдельного рассказа».

Действительно, я уже знал, что в отношении Василия Никифоровича будет отдельный рассказ, поскольку встретил материал: «Ополченец Люсин. Один день войны». Автор данного рассказа – Горбачев Александр Васильевич. В конце рассказа Александра Васильевича, который я публикую ниже без сокращений, ссылки на три источника. Одна из ссылок выведет вас на сайт «Без вести павшие». На нем Александр Васильевич публикует следующее обращение к посетителям (привожу в небольшом сокращении):

«Предлагаемые здесь материалы не являются историческими исследованиями каких-либо событий или войсковых операций времен Великой Отечественной войны…

…Предлагаемый материал печатается в газете Раменского района «Родник, но это не журналистская работа.

Это результаты поиска по установлению военной судьбы солдат и офицеров, призванных Раменским и Бронницким РВК…, которые числятся пропавшими без вести или о ком нет сведений в Книге памяти Московской области по Раменскому району.

Т.к. поиском занимаюсь в свободное время, мои возможности в оказании помощи по индивидуальным просьбам весьма ограничены…

С уважением, Александр Горбачев».

Когда я внимательно просмотрел публикации Александра Васильевича на Форуме Поисковых Движений, то осознал, какая огромная работа им ведется: там десятки рассказов о выявленных судьбах. Одна из них – это воинская судьба ополченца Люсина В.Н.

Красноармеец Люсин Василий Никифорович, 1901 г.р., житель д. Кузяево. Солдат 2-го стрелкового полка 5-й дивизии народного ополчения Фрунзенского района Москвы.
В Книге памяти (т.22-I) из его личных данных есть только место и год рождения, д. Кузяево, 1902г. В карте пленного дата рождения — 24.12.1901, видимо это правильная дата, т.к. карты заполнялись либо самим пленным, либо с его слов.
Числится пропавшим без вести в ноябре 1941-го. Умер в плену в 1942-м.
В результате поиска в объединенной базе данных (ОБД) Мемориал удалось найти донесение о безвозвратных потерях 113 стрелковой дивизии, где есть сведения, что красноармеец Люсин В.Н. пропал без вести в октябре 1941г. Есть и список РВК о солдатах, с кем за годы войны связь была утеряна. В списке указано, что последнее письмо от Люсина получено 27 сентября 1941-го и его обратный адрес — ППС 932, 2 стрелковый полк. По «Справочнику полевых почтовых станций РККА в 1941-1945 гг» этот номер ППС был закреплен за 5-й Московской стрелковой дивизией народного ополчения (МСДНО) Фрунзенского района, впоследствии ставшей 113 стрелковой дивизией.
В найденных документах пленного Люсина указана дата его пленения – 3 октября 41-го. Чтобы разобраться где и при каких обстоятельствах Люсин попал в плен, вернемся к созданию 5 МСДНО и ее участию в боях. При этом я не ставлю задачей рассматривать или оценивать общую обстановку на этом участке фронта. Моя цель – восстановить военную судьбу солдата.
Дивизия Фрунзенского района Москвы формировалась в Московском государственном педагогическом институте иностранных языков (Метростроевская ул. д. 38). В июле 1941 года сюда пришли добровольцы — рабочие, инженеры, служащие различных организаций и предприятий, преподаватели и студенты нескольких ВУЗов Москвы. Запись добровольцев началась сразу же после митинга, состоявшегося 4 июля в МГПИ.
Скорее всего одним из них был и Василий Люсин.
Дальнейший путь дивизии описан в книге «Люди Русского Сопротивления» Н.В. Минаевой, доктора исторических наук, профессора русской истории, дочери ополченца 5 МСДНО.
Командиром дивизии был назначен генерал-майор И.А. Пресняков, всего же кадровых командиров насчитывалось 70-80 человек. Остальные назначались из ополченцев. Уже с 9 июля развернулась боевая учеба дивизии.

 

Вскоре ее перебросили в район Боровска. 30 июля ополченцы приняли присягу, а через два дня были переброшены в район Спас-Деменска и Кирова. Здесь, в деревне Тишнева, 12-13 августа дивизии и её полкам вручили боевые знамена. 30 сентября дивизия, но теперь уже как 113-я стрелковая, была переброшена к реке Десна. 2-й полк стал 1290-м.
2 октября немцы перешли в наступление и форсировали Десну. Им удалось смять войска первого эшелона и навалиться всеми своими силами на ополченские дивизии, в том числе и на бывшую Фрунзенскую.
Вот как описал впоследствии первое сражение ополченцев Фрунзенского района майор М. Е. Агапов, в то время командир 972 артиллерийского полка 113 дивизии: «2 октября 1941 г. в 6 часов утра противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь. Для всех стало ясно, что фашисты начали артиллерийскую подготовку, всегда предшествующую наступлению. К 10 часам артиллерия 1-го эшелона наших войск была подавлена и прекратила ответный огонь, а примерно к 11 часам фашистские войска подошли к переднему краю обороны ополченской дивизии. Открыла огонь наша артиллерия, послышались первые длинные очереди пулеметов, ружейные залпы и одиночные выстрелы. Завязался жестокий длительный бой.
Это сражение стало для ополченцев серьезнейшим испытанием, и они его с честью выдержали. Недостатки в боевой подготовке восполнялись их высоким патриотизмом и храбростью.
Фашисты обрушили на их дивизию силу своей военной техники. Они засыпали позиции минами и артиллерийскими снарядами. Не давая подняться, резали огнем из автоматов. Танки, двигаясь мощными колоннами, давили людей и орудия. Фашистская авиация числом до 50 самолетов, чувствуя свое абсолютное господство в воздухе, снижалась над нашими частями, покрывая все пространство пулеметными очередями и снарядами из малокалиберных пушек.
Противнику удалось захватить населенные пункты Новоселье, Семирево и высоту №229. Но ополченцы, контратакуя противника, выбили его из населенных пунктов».
В ночь с 3 на 4 октября попал в плен отец автора книги. В этих же боях 3 октября попал в плен и боец Люсин. Всего один день выпало ему сражаться с оружием в руках, а далее месяцы неволи, унижений, издевательств, рабского труда и безвестная смерть.
Дивизия же продолжила свой скорбный путь. После этих боев в ее составе осталось порядка 2 тыс. человек. Она оказалась в Вяземском котле, в который попали четыре наши армии. В нем погибли, были искалечены, попали в плен сотни тысяч бойцов, в том числе ополченцев — рабочих, служащих, студентов, аспирантов и профессоров московских ВУЗов.
Так вспоминал о гибели 113-й дивизии ее боец Гордон А.Е.:
«Вначале нам необходимо было пересечь проходившее неподалеку Варшавское шоссе, теперь уже занятое немцами. … При подходе к шоссе нас поддержали огнем несколько установок «Катюш» … Мы были ошеломлены этой неожиданной поддержкой. Еще более неожиданной она оказалась, по-видимому, для немцев. Движение по шоссе на некоторое время прекратилось, и нам удалось беспрепятственно его пересечь.
В оставшееся ночное время мы смогли продвинуться на восток на 10-15 км и сосредоточились в лесу в районе станции и деревни Чепляевка. … Вдоль опушки леса, в котором мы расположились, тянулась грунтовая дорога. К вечеру на ней появилась колонна бронетранспортеров, автомашин с пехотой и небольшая группа легких танков. Когда головная машина приблизилась к опушке леса, мы с удивлением обнаружили на ней красный флаг. Потом, присмотревшись, разглядели в центре его круг со свастикой. Появление противника застало нас врасплох. Единственным укрытием стали стволы деревьев. Времени на то, чтобы вырыть хотя бы индивидуальные окопчики, не было. Генерал Пресняков подал команду: «Приготовиться к бою, но огня без команды не открывать!». Когда противник приблизился к лесу, многие бойцы не выдержали и открыли беспорядочную стрельбу. Немцы от неожиданности остановились. В их колонне все смешалось, отдельные машины с пехотой выскочили вперед, но затем, преодолев замешательство, колонна развернулась. Танки и бронетранспортеры двинулись к лесу, ведя на ходу огонь, в том числе и разрывными пулями, которые, пролетая над нашими головами, разрывались потом даже от легкого соприкосновения с листвой деревьев. Создавалось впечатление полного окружения.
Поднялась паника, которую с трудом удалось остановить. При этом много бойцов и особенно командиров и политработников погибло. Во время этого боя мы потеряли также остатки артиллерии, все автомашины и лошадей. С наступлением темноты гитлеровцы прекратили попытки смять нашу оборону. Трудно определить наши потери. Они были огромны. Из примерно 2 тыс. человек способными передвигаться остались не более 300-350.
Как выяснилось уже после войны, генерал Пресняков и комиссар Антропов были тяжело ранены и попали в плен. Там они и погибли. Вспоминаю, какую тревогу вызвала у нас судьба тяжелораненых. Всех подававших признаки жизни мы взяли с собой, несли их на самодельных носилках, а затем оставляли в деревнях на попечение местных жителей. Другого выхода не было.
Нашу группу после боя у Чапляевки возглавил полковой комиссар Клобуков. По глухим тропам, чаще всего в ночное время мы двигались на восток. Приходилось ориентироваться на советы местных жителей о наиболее удобном и безопасном маршруте движения к Москве. Через несколько ночных переходов мы вышли к реке Угра южнее Юхнова. Там мы столкнулись с подразделением немецких солдат. Вести бой мы были не в состоянии, так как у нас не было даже патронов. Гитлеровцы взяли нас в кольцо и погнали по Варшавскому шоссе в Юхнов. Таким образом, остатки центральной группы частей нашей 113-й дивизии Фрунзенского района Москвы перестали существовать как воинские подразделения».
Так воевала и погибала дивизия московских ополченцев. Так погибали другие дивизии.
Офицер из штаба 8-го АК немцев так передал свои впечатления в отчете для своего командования после ликвидации котла: «…Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полны ужаса были трупные поля у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных лошадей, валялось имущество, пушки, танки…».
Но даже враг, командование группы армий «Юг», вынуждено было признать: «Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником… Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека».
Погибшая же 113 дивизия впоследствии в Боровске была переформирована и с боями дошла до Австрии, получила звание «Приднепровской», стала Краснознаменной.

Но дальнейшая судьба нашего земляка Василия Люсина – лагеря для военнопленных в Германии. На него сначала была найдена «зеленая карточка». Эти карточки регистрации были введены 2 июля 1941 года распоряжением Верховного командования вермахта (ОКВ) «Сообщения о русских военнопленных в ВАСт» (нем.: WASt – Справочная служба вермахта).

Зеленая карточка регистрации Люсина Василия Никифоровича

Согласно этого распоряжения все управления военного плена должны были проводить обязательную регистрацию русских пленных в лагерях вермахта. Предназначенные для этого карточки были зелёного цвета, поэтому их и называют «зеленые карточки регистрации». На карточке ставился штемпель с номером лагеря и датой поступления. Если военнопленного переводили в другой лагерь, указывалось число убытия. Такие карточки заводились в каждом из лагерей, куда военнопленный поступал.
Установить судьбу пленного только по зеленой карточке довольно сложно. В ней был отражен период его пребывания только в одном лагере, если же он проходил несколько лагерей, нужно иметь карточки всех этих лагерей, что не всегда возможно, т.к. многие документы были просто уничтожены.
Что же рассказывает о судьбе Люсина зеленая карточка? Указаны фамилия и место рождения, что до войны был бухгалтером, что он солдат 2-го пехотного (стрелкового) полка и в плен попал 3 октября 1941 года. Указано имя отца – Никифор, а вот в графе «фамилия матери» запись неразборчива. Ее можно прочитать и «Малагина» и «Манагина», возможно это девичья фамилия матери.
Есть запись, что в шталаг IIID (значит карточка этого лагеря) он поступил 29 ноября 41-го, а лагерный номер «142513» получил ранее в шталаге IVB (Mülberg), где и прошел первичную регистрацию в качестве военнопленного на территории рейха.
На карточке уже при послевоенной обработке была сделана запись, что Люсин умер в марте 42-го. Но вот далее… В графе для записи об убытии из лагеря дата стоит, но, как оказалось, к убытию она отношения не имеет. Специалисты форума поисковых движений предположили, что там проставлена дата регистрации карточки в WASt, а шталаг IIID и был последним лагерем Люсина.
Более полные ответы на возникшие вопросы могла дать персональная карта пленного №1 (ПКI), которая должна была заполняться на каждого советского военнопленного и которая сопровождала его по всем лагерям. Правда, соблюдалось это только на территории рейха.
Сейчас, обнаружив такую карту, мы можем узнать тип, номер и часто «географическое» название лагеря, где пленный был. В ней были его личные данные, сведения о перемещениях в другие лагеря и рабочие команды, дата смерти (иногда причина) и место захоронения. Есть и другие сведения. Карта всегда требует тщательного исследования, т.к. пропущенные штамп или запись могут иметь важнейшее значение в определении судьбы пленного.
Сведения о документах, которые на пленных оформлялись, можно получить на сайте Центра документации Объединения Саксонские мемориалы по ссылкам внутри сайта «Граждане СССР», «Военнопленные», «Документы». Много информации можно найти и на Форуме Поисковых Движений.

Учетная карточка Люсина Василия Никифоровича

Но продолжим. ПКI на Люсина тоже была найдена, но не сразу. В ней он записан как Люсик, а не Люсин (в конце «к»). Искажение фамилии явление нередкое, а, например, поисковая система ОБД Мемориал похожие варианты не предлагает. Поэтому тем, кто ищет архивные документы самостоятельно, следует набирать фамилию в разных вариантах ее искажения и возможно это даст результат.
Остальные личные данные совпадают полностью, включая лагерный номер. Правда есть и еще одно несовпадение. Датой смерти указано 29 мая 42-го и запись также сделана переводчиком. Видимо есть и другие источники информации о Люсине. Кстати в списки Центра документации Объединения Саксонские мемориалы Люсин и Люсик внесены как два разных человека.
В обеих картах датой пленения Люсина указано 3 октября 41-го. В ПК1 местом пленения определен «Смоленск. Киров», но эти сведения относительны, да и города эти одной войсковой операцией не связаны. Возможно подразумевалось «Киров, Смоленской обл.», куда до 1944г. Киров входил. Думаю наше предположение о месте пленения, сделанное выше, более достоверно.
Люсин был зарегистрирован и получил лагерный номер «142513» в шталаге IVB (Mülberg). Его путь до этого лагеря неизвестен, но, как правило, взятые в плен сначала конвоировались в наспех создаваемые сборные пункты, там из них комплектовались колонны, которые направлялись на корпусные и армейские сборные пункты. Иногда количество пленных на этих сборных пунктах было таким, что по нескольку дней они не получали ни пищи, ни воды. Эти пункты просто не оборудовались как лагеря. Затем их отправляли во фронтовые (пересыльные) дулаги, а потом они уже попадали в стационарные лагеря.
Скорее всего путь Люсина в шталаг IVB был именно таким. Из него 13.11.41 он был отправлен в шталаг IIIC транзитом через шталаг IIIB.
08.12.41 из шталага IIIC отправлен в шталаг IIID. Это был уже его четвертый лагерь.
Еще ранее, с 27.11.41 он направлялся в рабочую команду Мариенфельде (Marienfelde, Berlin). К какому из лагерей, IIIC или IIID, она относилась — неизвестно.
В феврале 1942 г. Люсин переводится в команду без указания места дислокации Kdo 46 Drei. Затем еще две рабочие команды №№ 361 и 362. Последняя дата перевода — 23.04.42. Значит дата его смерти 29 мая 42-го более вероятна. То что она не указана немцами позволяет предположить, что умер он в последней рабочей команде №362, место расположения которой неизвестно. Где-то там и захоронен. В случае смерти в рабочей команде военнопленного могли похоронить на местном кладбище. Однако записи в кладбищенских книгах делались далеко не всегда. Это зависело от отношения к пленным как лагерной администрации, так и местных властей.
Теперь о лагерях, которые Люсин прошел. Но сначала для информации немного о лагерях в целом.
В зависимости от номеров военных округов рейха, на территории которых размещались лагеря, их номера обозначались римскими цифрами, соответствующими этим округам и дополнительно буквой в алфавитном порядке по мере их открытия. Арабские номера получали лагеря на оккупированных территориях, причем никакой зависимости между территорией и номером лагеря не было. Нумерация шла по лагерным командам. В случае перемещения лагерной команды из одного места в другой, принятому ею лагерю давался номер именно этой команды. Встречаются и двойные номера, римские и арабские, которые писались или в скобках или через черточку. Их присваивали многим лагерям на территории рейха в начале войны.
Stalag IV-B (шталаг IVB), первый лагерь Люсина. Размещался он на территории IV военного округа Дрезден и являлся одним из крупнейших лагерей военнопленных в Германии во время Второй мировой войны. Основной лагерь располагался в 8 км от города Мюльберг, земля Бранденбург, к востоку от Эльбы. Кстати, в 30 км севернее лагеря, у г.Торгау, 25 апреля 1945 г. и произошла встреча советских и американских солдат.
Далее он переводится последовательно в лагеря IIIB, IIIC, IIID. Это уже III военный округ, Берлин. Лагеря размещались недалеко от Берлина и были интернациональными.
Stalag IIIB в Фюрстенберге на Одере, сейчас Айзенхуттенштадт, Германия.
Stalag IIIC в Альт-Древице, сечас Дрзевице-Костшин, Польша.
Stalag IIID в Берлин-Стеглиц (Лихтенфельд), Берлин.
Германии требовались дешевые рабочие руки для военной промышленности, работ по мелиорации, на строительстве автобанов и железных дорог, в частных поместьях. Для этого и привлекались военнопленные, которые работали во множестве рабочих команд. Только в шталаге IIIC их было более 30. Полного списка команд нет, поэтому и установить где работала последняя команда Люсина и где, возможно, он и умер, найти не удалось. Хотя, если нет документа о смерти, всегда хочется надеяться, что солдат выжил и вернулся домой.
Для получения дополнительной информации родственникам Люсина нужно обратиться в Центр документации Объединения Саксонские мемориалы г. Дрезден: Stiftung Sächsische Gedenkstätten Dokumentationsstelle Dülferstraße 1, 01069 Dresden Deutschland д-ру Александр Харитонов (справки на русском языке) voennoplennye@dokst.de или по факсу: (+49) (0)351 469 55 41
В этом году исполнится 70 лет битвы под Москвой. При изучении архивных материалов поражает стойкость, мужество, вера и верность советских солдат и офицеров своему долгу и Отечеству, готовность ополченцев в прямом смысле своими телами защитить Москву. Есть ли в нас, нынешних эта вера? Может ли она быть при нашем беспамятстве?
Первый раз я столкнулся с этим устанавливая судьбу нашего земляка, погибшего в дулаге-100, г. Порхов Псковской обл. (материал «Бой первый. Бой последний»). На костях 80 тыс. умерших пленных разбиты огороды, в «Озере слез» моют машины.
Все повторяется с дулагом-184 в Вязьме. Именно там содержались бойцы и добровольцы-ополченцы, попавшие в плен в Вяземском котле. Возможно, прошел его и Люсин, но ему «повезло» быть отправленным в Германию. Поисковикам удалось найти некоторых родственников бойцов, погибших в лагере. С 2009 г. они добиваются создания на месте фактического захоронения пленных, а это 45 рвов с останками примерно 80 тысяч погибших, мемориального комплекса. Безуспешно. Последний раз об этом писала газета «Московский Комсомолец» (№ 25606 от 1 апреля 2011г.). Сейчас на захоронениях разводят огороды, стоят гаражи, а в здании самого лагеря располагается местный мясокомбинат. Конечно, мясокомбинат никто не уберет, тем более, что лагерь разместили в «недостроенном мясокомбинате», так вспоминают бывшие пленники, а значит сам он на костях не стоит. Но вот остальное…
Сколько людей погибло! Но нет места даже для их могил…
Источник 1, источник 2, источник 3.

Александр Васильевич пишет: «…Указано имя отца – Никифор, а вот в графе «фамилия матери» запись неразборчива. Ее можно прочитать и «Малагина» и «Манагина», возможно это девичья фамилия матери».

Отец Василия Никифоровича известен нам хотя бы потому, что он единственный Никифор из Лючиных в Кузяево – Люсин Никифор Никифорович 1861 года рождения. А вот, чтобы установить мать Василия Никифоровича, пришлось организовать небольшой поиск.

Во-первых, удалось установить, что родительская фамилия матери Люсина Василия Никифоровича: Малыгина. Для этого нужно прочесть одну из строчек второго формуляра. Строчка такая:

Mädchenname der Mutter: Molygina.

Фамилия написана по-немецки от руки карандашом.

Фамилия Малыгина показалась мне знакомой, и я заглянул в списки избирателей деревни Кузяево 1917 года, поскольку документально это наиболее полный список кузяевских фамилий. Малыгиных там не оказалось. Решил, что нужно поискать эту фамилию в старообрядческих метрических книгах общины деревни Кузяево. Они хотя и носят в своем названии указание на общину конкретной деревни, но, как я убедился, включают в себя не только метрические записи старообрядческих семей Коломино и Фрязино, расположенных рядом с Кузяево, но и старообрядцев иных, более отдаленных от Кузяево, деревень. И представьте себе, такую фамилию я нашел.

Посмотрите две записи из старообрядческих метрических книг:

«Козьма Малыгин и законная его жена Акилина Григорьевна. 1906 года ноября 8 родилась Матрена крестилась 9 ноября восприемники Ульян Синев и Надежда Люсина».

У той же пары: «1911 года августа 7 родился Михей крестился того же дни восприемники Кирилл Григорьев Сизов крестьянин д. Кузяево и Анастасия Григорьевна Малыгина крестьянка д. Новохаритоново 1911 года сентября 2 дня помер».

Делаю над собой определенное усилие, чтобы не отвлекаться на знакомые фамилии. Синевы – фамилия из д. Молоково, причем привнесенная из д. Дворниково. Ну, а Сизовых я хорошо знаю по Кузяево. Забыли пока про них…

Что видно из этих двух записей? Из второй записи выясняем, что Малыгины – это, скорее всего, фамилия из Новохаритоново. А вот в первой записи я подчеркиваю слова «Надежда Люсина». Не много, прямо скажем, поскольку потеряно отчество. Но в восприемниках, а в восприемниках случайных (то есть не состоявших в родстве) людей я еще не встречал. Предполагаю, что Надежда Люсина также из семьи Малыгиных.

Вернемся к спискам избирателей 1917 года, которые составлялись в деревнях по сложному принципу: во-первых, фамилии располагались в алфавитном порядке, а среди жителей, носящих одну фамилию, доминировал семейный принцип. И вот там рядом (то есть, в соответствии с семейным принципом записи) указаны Люсин Никифор Никифоров 56 лет и Люсина Надежда Яковлева 47 лет, по всей видимости, муж и жена. Никакой иной Надежды среди Люсиных нет

Учитывая запись в немецком формуляре, смею предположить, что матерью Люсина Василия Никифоровича являлась Люсина (Малыгина) Надежда Яковлевна по родителям, скорее всего, из новохаритоновских Малыгиных.