Гущины из Федино
Елисеев Сергей
Интересоваться историей наших предков начал папин двоюродный брат, Владимир Викторович Скворцов (1931 — 2018). Он собрал воспоминания родственников, в том числе моей бабушки Ксении Васильевны Елисеевой (1906 — 2003). Именно благодаря ему я и знаю про наших родственников — старообрядцев из Бронницкого и Богородского уездов. Он и возил меня на то место, где стоял прадедов дом в деревне Федино, а после уже я показывал его другим родным.
Когда стали доступны документы исповедных ведомостей и ревизских сказок в интернете, я смог дополнить и уточнить собранную им информацию, и часто думаю — вот бы он порадовался. Но увы…
Хочу обратиться к участникам блога — не откладывайте расспросы, записывайте то, что знаете, даже если вам кажется, что детям и внукам это не интересно. Придет время, интерес появится — а спросить будет уже некого.
Сергей Львович Елисеев, р. 1957, Москва
Моя прапрабабушка Мария Дмитриевна Гущина (1849 — до 1917) — сестра известных предпринимателей из Давыдово Григория и Афанасия Гущиных. Примерно в 1867 году она вышла замуж за Михаила Федоровича Можаева (1846 — после 1917) из деревни Абакшино Бронницкого уезда. У них было семеро детей. Анисим, Григорий и Никита Можаевы работали у Гущиных. Старшая, Мария Михайловна Можаева (1868 — 1937) — моя прабабушка, вышла замуж за Василия Ивановича Скворцова (1868 — 1936) в деревню Федино Вохринской волости Бронницкого уезда.
Привожу воспоминания их потомков, записанные папиным двоюродным братом Владимиром Викторовичем Скворцовым.
Из воспоминаний Кузьмы Васильевича Скворцова
(1898 — 1994)
Василий Иванович и Мария Михайловна Скворцовы, 1907
Дом в Федино был очень большой, с пристройками, с просторным садом. Кроме родителей – с нами же жил дядя отца, мы звали его дедушкой. Были две бабушки: вдова моего деда Ивана и его двоюродная сестра, которую мы называли бабушка Авдотья.
Освещение – керосиновыми лампами, отопление – дровами в изразцовых печах, а в кухне была печь для приготовления пищи. Там же стояла большая бочка, наполняемая постоянным работником Павлом водой из колодца, который был рядом, в саду.
Вся семья была очень религиозной: всегда отправлялись церковные праздники и особенно исполнялись по уставу все четыре годовых поста: Великий пост, Рождественский пост, Успенский и Петровский. Во все эти посты запрещалось есть мясо и молочные продукты, а в Великий пост кроме этого запрещалась и рыба, кроме двух дней: Благовещение, если оно не попадало на Страстную неделю, и Вербное воскресенье перед началом Страстной недели.
Это вошло в обычай и никакого протеста ни с какой стороны не бывало.
Посты распространялись даже на детей с пяти — шестилетнего возраста. Кроме того, каждую среду и пятницу тоже был пост, за исключением трёх или четырёх недель, которые назывались «сплошными», и тогда в среду и пятницу разрешалось мясо. Наши мама и бабушка учили детей молиться каждое утро и вечер и читать молитвы, которые мы в конце концов наизусть хорошо знали: Царю Небесный, Богородице Дева радуйся, Отче наш и молитва Иисусова.
В городе Бронницы жила младшая сестра нашей мамы – тётя Анюша, как мы её звали, замужем за богатым купцом Баранчиковым. У неё было двое детей моложе нас. В Москве у нас было два больших пристанища: семья моего дяди Яши, который умер в сорокалетнем возрасте и оставил жену, которую мы называли тётей Машей, двух сыновей – Костю и Федю, которые были старше меня, и дочь Нюра, которая тоже была на год старше меня.
У них была большая московская квартира, в которую мы приезжали как к себе домой и могли жить сколько хотели.
Там же в Москве жил младший брат моей мамы – дядя Никита. Он был главным директором большой торговой фирмы Гущиных, дальних родственников родителей моей мамы, и кроме того он был по делам связан с торговым промышленным товариществом Рябушинских, и был нашим большим покровителем, и вообще мечтал нас устраивать в эти фирмы после отбытия воинской повинности.
Учиться ходили в Бронницы пешком, а при плохой погоде Павел возил нас туда на лошади, обыкновенно зимой на санках. Там мы кончали и начальную и среднюю школу.
Когда старший брат Сеня окончил училище, он переехал в Муром, где помогал отцу в его деле.
Главным источником безбедной жизни семьи была рыбная торговля, которой занимался отец в Муроме, в 350 км от Москвы. Там у нас был дом и на реке Оке флотилия из нескольких больших лодок и баржи, в которых можно было держать долгое время живую рыбу. Отец скупал рыбу у местных рыболовов и в специальных вагонах-цистернах в большом количестве отправлял в Москву, снабжал ею рыбные магазины в Охотном ряду в центре Москвы.
И вот мой брат Сеня был намечен в будущем стать заместителем этой торговли. Но в 1911 году Сеня был призван на военную службу и по своему желанию был назначен на Балтфлот на миноносец-пограничник, где он был радиотелеграфистом.
Брат Тимофей вскоре тоже был мобилизован, работал при штабе письмоводителем.
Брат Василий в 1915 году тоже был призван на военную службу и после отбытия двух-трёх месяцев в запасном полку был переведён в школу прапорщиков. Через десять месяцев он её окончил и быстро оказался на фронте.
В 17 лет, закончив учение и я фактически почти совсем переехал в Москву и жил или у тёти Маши, моих двоюродных братьев, или у дяди Никиты. Дядя Никита знакомил меня с его работой и было заметно, что он мечтал меня в будущем устроить в их фирму…
В конце 1917 г. я своим ходом вернулся с румынского фронта. В 1918 году на пару с родственником Федей Волковым мы уехали на юг, пробираться в Добровольческую армию.
(Далее дядя Кузьма эвакуировался с врангелевскими войсками в Турцию, был галлиполийцем, жил в Болгарии, а затем переехал в Бельгию. В Бельгии и сейчас живут потомки двух его дочерей.)
Из воспоминаний Аллы Ивановны Лушиной (1922 — 2014),
папиной двоюродной сестры
Дедовский дом в Федино я помню очень хорошо. Как войдешь, слева было 4 комнаты. Справа – большой зал и ещё одна комната. Прямо – кухня и многочисленные чуланчики. Около дома был, кроме обширного сада, ещё и небольшой огородик.
Держали кур. Однажды выкармливали и свинью. Овец не было. За садом был земельный надел, где выращивали пшеницу, овёс, рожь и травы для двух коров и лошади.
Дед был очень строгим. Он требовал, чтобы все дети работали. Утром ранний подъём – и на косьбу травы. Чуть северо-западнее станции Куровской есть село Давыдово, там была ткацкая фабрика, она принадлежала тёте моей бабушки Марии Михайловны. Тётя эта никакого участия в руководстве фабрикой не принимала, а
вела широкую жизнь, получая деньги от управляющего фабрикой.
Братья этой фабрикантши Гущиной ездили в 20-е годы в Москву отгонять бандитов за 101-й километр.
Время тогда было очень неспокойное. В Давыдово на кладбище фамилия Гущиных – одна из самых распространённых. Фабрика до сих пор стоит в Давыдове.
Дед Василий Иванович вступил в колхоз. Но и это не спасло его от выселения в Казахстан.
Его сын Василий Васильевич в свои молодые годы работал бухгалтером на тех же фабрикантов Гущиных.
(Тетя Алла во Вторую мировую войну была переводчицей в штабе маршала Жукова.
Позже работала преподавательницей английского языка.)
Фото из семейного альбома
Василий Иванович Скворцов в деревне Федино
Мария Михайловна Скворцова, ее дочки Ольга и Павла с мужем Иваном Лушиным,
их дочки Людмила и Алла, 1931
Мария Михайловна Скворцова с сыном Виктором, 1935
Метрические книги старообрядческих общин города Москвы страница 151 метрика Леонида Гущина из Давыдово