Поезд до Илети. Часть 1

Не стоит ожидать от моего рассказа какой-либо детальной антологии наших путешествий по марийским лесам – таких поездок было много. Поэтому мой рассказ – это скорее набор фрагментов, в определенной мере случайных, возможно, что не самых важных для описания путешествий. Но я был бы вполне удовлетворен, если бы, просматривая эти фрагменты, вы, пусть в малой степени, но почувствовали дух того времени – середины 1960-ых – начала 1970-ых годов…

Единственной возможностью попасть в марийские леса (по крайней мере, для нас) был поезд. Вообще-то поезда ходили из Казани до Йошкар-Олы, а станция Илеть находится на полпути между этими городами, от Илети по 70 км в ту и другую сторону. Конечно, были наши поездки, когда мы проезжали станцию Илеть и выходили, скажем, на Шелангере или в Сурке, и, тем не менее, между собой поезд числился именно так: «до Илети». В разные сезоны в расписании 1963-1971 годов появлялись то три, то четыре поезда до Йошкар-Олы. Мало того, порой всех радовали дополнительные поезда только до Илети. Но среди этих трех-четырех поездов лишь один был главным, основным, чуть ли не единственным для нас. Причем, я не могу сказать, что он был очень удобным, поскольку отправлялся из Казани около 3 часов ночи, но был в нем непередаваемый ночной «шарм». И еще этот поезд здорово экономил время. В последний день ты еще учился, но, приходя вечером домой, совершенно спокойно успевал собраться и где-нибудь в двенадцатом часу ночи выйти из дома. Это был последний час, когда транспортная жизнь города не замирала окончательно, но ждать на остановке трамвай № 9, идущий на вокзал, уже приходилось долго. Позднее можно было добраться только «на моторе», да и то, если сильно повезет, но в старших классах школы, да и в университете, лишних денег ни у кого не было, чтобы без крайней надобности «на моторах» разъезжать.

Мы учились в школе № 36, что и сегодня (в статусе гимназии) функционирует в Соцгороде. Школа профильная, как говорили раньше: «с немецким уклоном». «Уклон» этот сейчас падает на головы учащихся, если я не ошибаюсь, со второго класса. А в бытность нашей учебы мы оказались первыми, по сути – экспериментальными, классами, и изучали немецкий язык с восьмого класса, экстерном пройдя всю программу. Преподавали немецкий язык очень сильно, другое дело, что ни для кого в нашем классе знание немецкого языка не стало в дальнейшем профессионально необходимым. Александр, давно живущий в Лондоне, пользуется английским, да и Виктор, для которого английский язык неразрывно связан с его профессиональной деятельностью в Москве, вряд ли активно практикует в немецком. Но когда мы со своей языковой подготовкой оказались в стенах Казанского университета, то сразу выяснилось, что уровень наших знаний настолько превышает общий уровень первокурсников, что вынуждены были создать специальную группу для выпускников нашей школы, поступивших на разные факультеты. В итоге вышли мы из университета с документально подтвержденным статусом «переводчик». Дело это хорошее, и я порой жалел, что никогда не отличался ни способностями, ни предрасположенностью к языкам.

Но речь сейчас идет не о языковой подготовке. В то время обязательным было приобщение старшеклассников к такой-либо полезной для жизни рабочей сфере. У Германа в школе токарным делом занимались, и он, по-моему, даже успел в этом качестве поработать некоторое время. А из нас в школе готовили радиомонтажников. У меня где-то хранится еще одно удостоверение – радиомонтажника третьего разряда. В связи с такой подготовкой в старших классах нам читался курс радиотехники. Читал его Флориан Петрович. Я даже не знаю, был ли он преподавателем или просто специалистом по этому делу, и совершенно не помню уровня его преподавания. Но главное я знаю – он был не сказать, что увлеченным туристом, но дело это знал и водил нас в походы в марийские леса, поскольку иных серьезных лесов вблизи Казани не было. Опять-таки неверно сказано: «водил», поскольку было таких походов три или четыре на моей памяти. Ходили мы с ним исключительно во время ноябрьских и майских праздников. Это важно, поскольку погодные условия в нашей полосе в первую декаду ноября – это преддверие начала зимы. И все мои навыки жизни в лесу с таежными кострами и ночевками «в конверте» практически в любую ноябрьскую погоду – это от него, от этих трех-четырех походов, конечно, с последующим самостоятельным развитием опыта существования в лесу.

Конечно, мы бывали в марийских лесах и летом, да, впрочем, и зимой тоже, но по-настоящему проникнуться «поездом до Илети» можно было только в майские и ноябрьские праздники, когда на всю поездку получалось в лучшем случае пять-шесть дней. Весь студенческий народ уезжал практически одним поездом. Поэтому все собирались на перроне и привокзальной площади в полночь или около того. И лишь те, кто жил в пределах получаса пешком, мог позволить себе неспешно подойти примерно за полчаса до объявления посадки, найти своих, продумать вопрос посадки. Сколько едущих в марийские леса на слеты или просто так побродить по озерам могли вместить вагонов 12 пригородного поезда, я просто затрудняюсь сказать. Поясню лишь, что, если число сидящих и нормально стоящих в проходах между креслами, умножить, вероятно, где-нибудь на три, то можно приблизительно представить себе число жаждущих попасть на трехчасовой поезд. Прочий гражданский люд, едущий по своим житейским делам, в этот день ночной поезд избегал, и, надо сказать, поступал очень мудро.
Объявляли посадку и вся ватага с рюкзаками, а кое-кто и с лодками – на сплав, что только расслабленно тусовалась в своих компаниях, сноровисто поднималась с места и единой толпой преодолевала переходной мост к платформе № 14. Перрон набивался до отказа. Я не могу сказать, что была какая-то особая давка при посадке. Все были свои люди – студенты, в крайнем случае – старшеклассники, многие знали друг друга, девушек, и своих, и «чужих», без проблем пропускали вперед. И вся эта неисчислимая толпа каким-то совершенно невероятным образом помещалась в вагоны.
В эти годы вагоны были уже оборудованы «авиационными» откидывающимися креслами взамен старых плацкартных вагонов с жесткими трехъярусными полками. Нет смысла объяснять (и так понятно), что все проходы между креслами были забиты людьми и рюкзаками, забиты настолько плотно, что как-либо передвигаться по вагону было совершенно невозможно. Тоже относилось не только к тамбурам вагонов, но и к переходным тамбурам между вагонами. Самые «крутые» забирались на крышу вагонов. А когда это стало массовым поветрием, то железнодорожники склонны были даже задержать поезд в Зеленом Доле, где ответвляется линия на Йошкар-Олу, чтобы согнать любителей такой езды с крыш вагонов.

ilet.jpg

Ветка «Зеленый Дол – Йошкар-Ола» всегда была однопуткой, и лишь в отдельных местах, например, на станции Илеть, ветвилась на несколько путей. Первая остановка после Зеленого Дола в то время была на станции Помары, но там выходили очень немногие – идущие исключительно на южный берег озера Яльчик. Но еще в Помарах начиналась подготовка к выходу тех, кто волей случая оказались в середине вагона. С рюкзаками было проще – их передавали на руках   стоящие в проходе вагона ближе к выходу. Так же, по рукам, передавали и девушек: они смущенно посмеивались, но в целом ничего не имели против этого. Ребята пробирались к выходу по подлокотникам кресел, перешагивая через сидящих. На Яльчике выходило уже достаточно много туристов: кто-то шел на Яльчик, кто-то на Глухое, а позднее, когда ликвидировали следующую после Яльчика о.п. «32 км», с этой платформы шли и на Илеть, в 35 квадрат, где были прекрасные места для слета.

В 1964 или 1965 году с Яльчика мы впервые уходили в свой самостоятельный и относительно длинный, 10 или 12 дней, поход втроем: Сережка, Виктор и я, Не имея никакой карты и слабо представляя места, мы прошли через Глухое на Алексеевское, затем через деревню, которая в то время все еще называлось Сталинское (а существует ли она нынче вообще, я не знаю), вышли на Конандер, затем на Илеть выше Зеленого Ключа, пошли вдоль нее и… открыли для себя устье Пётки. Возвращались на станцию Илеть через Мушан-Ер. Почему-то мы решили поэкспериментировать и шли практически без продуктов. Я запомнил, что финансовый итог похода в расчете на одного человека в день составлял 26 копеек, включая железнодорожные билеты туда и обратно. Были грибы, рыба собственного улова, картошка, которая втихую выкапывалась нами на огородах в Алексеевском, и ягоды (черника и брусника).
Глухое в то время действительно было относительно глухим. Не потому, что оно очень уж далеко расположено от трассы, просто в начале 1960-ых было еще мало посещаемым. В замечательные солнечные дни августа мы были там практически одни, как нам вначале показалось. Выяснилось, что не совсем. Когда стали присматриваться к озеру, то приметили дымок по нашему (высокому) берегу. Естественно, пошли знакомиться. Нашли прекрасно оборудованное место. Семейная пара студентов-старшекурсников из КХТИ, причем, с грудным (!) ребенком. Стояли они на озере уже продолжительное время, по крайней мере, с их слов мы поняли, что по субботам к ним приезжали на машине друзья и привозили продукты. Знакомство были и полезным, и приятным. У Валерия нашлась карта, и мы могли себе представить, что и где находится. Позднее, когда кончился август, мы бывали у них в гостях…

…Немного лирического отступления. Оказалось, что Валерий увлекается фотографией. Именно у него мы впервые увидели чешские фотожурналы. К сожалению, я не помню точно названия журналов. Возможно, что это был «Фотографический обзор», название которого употребляется не иначе как с определением «легендарный». Может быть не менее известный журнал «Фотография». Так или иначе, мы впервые увидели, что такое качественные фотографии в стиле ню!

Существовал ли жанр «ню» в СССР? Да, было такое в довоенное время, но в 1930-е годы с этим «безобразием» было покончено: в 1936 году осужден «за распространение порнографии» фотограф Александр Гринберг, выслан из Москвы Василий Улитин, остальные, позволившие себе увлекаться этим жанром, вообще лишились права заниматься профессиональной деятельностью. И в 1950-е или в 1960-е годы (да и позднее тоже) такого фотожанра в стране не было совершенно, разве что подпольно.

А в Чехословакии это было, причем, просто недостижимого в нашем воображении качества, абсолютно откровенное, но не имеющего никакого отношения к порно. На нас журналы произвели неизгладимое впечатление…

…Вернемся на Глухое. На озере была ничья лодка: это означало – приходи, бери и пользуйся. Причем, мне кажется, что это была долбленка. Хотя и с трудом, но она могла принять на борт троих. На ней мы переправлялись на противоположный, низкий, берег, когда уходили за ягодами или грибами.
К большому моему сожалению, у меня не осталось с той поры фотографий, поэтому я позволю себе привести вполне достойного качества фотографии озера Глухое, взятые с сайта «Команды кочующих». Естественно, что они сделаны, я думаю лет на 40 позднее времени нашего похода.

gluchoe_1.jpg

gluchoe_2.jpg

gluchoe_3.jpg

gluchoe_4.jpg

Озеро Глухое

На озере мы пробыли дня три и засобирались дальше. Карту мы посмотрели, но осталась она у нас, в основном, в памяти. По знакомым местам, по которым мы ходили в деревню за картошкой, вышли к Алексеевскому и, расспросив дорогу, отправились в Сталинское. Я не знаю, существует ли сейчас в тех краях эта деревня, но надеюсь, что существует и здравствует, пусть и под другим названием.
В Сталинском мы стали свидетелем интересного события: вся деревня высыпала на улицу, и стоял невероятный шум и крик. Дислокация была такая: по одну сторону улицы столпились слегка угрюмые, но, пожалуй, более смущенные мужики. Некоторые из них курили «в кулак», другие вяло уговаривали женщин: «Да, ладно вам, бабы, ну вы что!» Женщины кучковались по другую сторону улицы и митинговали. Как выяснилось позднее, жители какой-то соседней деревни взяли и скосили спорный лужок. По этому поводу женщины здешние и «завелись». Именно они владели полностью инициативой и были совершенно единодушны между собой. В общей массе единодушие это они высказывали отдельными возгласами поддержки: «Да!!», «Точно!», «Нечего!», «Вот им!» (в моем переводе) и т.д., преимущественно в крепких выражениях, которые я здесь привести не могу. Как я помню, этих самых слов, требующих моего перевода, было заметно больше. И все же главное было не в этой группе поддержки.
В центре женской толпы доминировали во всем человек пять женщин. Мне запомнилась одна из них: разъяренная, раскрасневшаяся и, главное, с косой в руке. Мне кажется, что именно эта коса и держала мужиков поодаль. Весь шум и крики женской толпы были ничто по сравнению с ее речами. Она была Вожаком и Трибуном. Ее страстные речи сводились в основном, к следующему: бабы, дескать, толку от этих сморчков, пеньков и ничтожеств (взмах косой в сторону мужиков) нам не дождаться! По коням, бабы, валим к этим «врагам трудового народа» (взмах в другую сторону, по-видимому, там и находилась та самая «вражеская» деревня)! Дальше у нее шло красочное описание карательных мер, которые в целом можно было свести к основному тезису: «я своими руками оторву каждому, что там можно оторвать» (снова в моем переводе)!
На эти слова мужики взмахивали руками, закатывали глаза – всячески выражали свое: «нет, ну, что с них взять?». И, на мой взгляд, совершенно напрасно – смотреть на эту женщину со стороны было несколько страшновато, поскольку накал страстей был такой, что как-то верилось в ее угрозы. Понаблюдали мы за этой сценой, понаблюдали, и решили, что дорогу здесь спрашивать не будем – могут послать нас не в ту сторону. Когда вышли за околицу, Сережка вздохнул: «Да, все-таки страшное это дело – бабы!» И мы с Виктором с ним согласились…
От Сталинского мы вышли на Конандер. Озеро вытянуто с северо-запада на юго-восток. О нем мы уже говорили немного на нашем блоге
Всем известно, что это озеро колдунов. Загадочным является то, что озеро как бы вытесняет освоенную часть своих берегов. Она (эта освоенная часть берега) всегда составляла небольшую часть низкого берега от северо-западной оконечности озера, которая со временем стала явно уступать зарослям. Все остальное озеро было действительно таинственным, с заросшим, порой непроходимым берегом – просто рай для колдунов. Вот в эту-то затаенную, таежную южную часть мы и вторглись, да и заночевали там, где сейчас никто и не останавливается – на небольшой полянке под высоким берегом. Но про колдунов тогда мы ничего не знали, не ведали, огоньков таинственных над водой не наблюдали, и никакие неясные тени нас не беспокоили…
————————
Фото туристы на крыше вагона взято с фейсбука.
(продолжение следует)

admin 05 Авг 2013 17:23 Марийские леса 8 комментариев RSS лента комментариев

“Поезд до Илети. Часть 1”

комментариев 8

  1. Владимир 21 Апр 2015 в 19:38 ссылка на комментарий

    Сегодня статья была дополнена, на мой взгляд, очень удачной фотографией, сделанной на крыше поезда Казань — Йошкар-Ола во времена, о которых рассказывается в статье.
    Появление данного фото связано с развернувшейся в сети компанией по восстановлению этого поезда.

  2. Владимир 23 Апр 2015 в 8:59 ссылка на комментарий

    Добавлю:

    …Нет золотых рун,
    нет золотых душ,
    есть перезвон струн,
    есть перезвон душ.
    Да не умрет песнь,
    да не сожрет дрянь,
    поезд пока есть —
    Йошкар-Ола – Казань.

    Полностью здесь

  3. Ольга 06 Май 2016 в 20:31 ссылка на комментарий

    Как Вы всё-таки здорово пишете — просто сказка, хотя и быль!

  4. Владимир 08 Май 2016 в 20:00 ссылка на комментарий

    Спасибо, Ольга! Нужно признать, что, поскольку блог обозначен как «Старообрядческое Подмосковье», то иные темы как-то не особенно интересны для читателей. Вот и комментируются они совсем слабо.
    Мне приятно, что Вы откликнулись на тему, которая для меня важной является, поскольку связана с собственными переживаниями и впечатлениями. Еще раз спасибо!

  5. Илья 03 Май 2018 в 8:16 ссылка на комментарий

    Сталинское есть, хоть и зовется сейчас «Сталинский хутор». Уж и не знаю, насколько название официальное — но вполне по праву заняло место на этикетках банок с мёдом, который делается там на пасеке вполне в промышленных масштабах. Пасечник вроде бы единственный постоянный житель, хотя наверное прописан где-то в городе поблизости. В деревне остальные дома скорее дачные. Как-то вышел на нее в наступающей темноте — горели окна в паре домов, слышен был разговор — по нынешним меркам вполне живая деревня.

    У Кочующих написано, что изначальное названи «Нульмарий», а при развенчании культа осталось Сталинским только потому, что официально деревню сохранять не хотели, всех жителей переселяли в соседние села, но они, как видим, связь с родной деревней не потеряли.

    Интересно, а в 60е деревня получается была русская/русскоязычная? Про национальный состав нигде не написано было.

  6. Владимир 03 Май 2018 в 12:42 ссылка на комментарий

    А вот с Фейсбука копирую комментарий на фото на крыше вагона:

    «Валентина Емельянова.
    Сказать честно, героизма никакого не было и деньги мы не экономили, была ситуация безвыходная: поезда ходили редко, народу садилось много — День Физика. Поезд брали штурмом, залезали кто куда смог — кто в вагон, кто на крышу, иначе был риск остаться в лесу до следующего дня. Ехали таким образом до Зеленодольска, там пересадка на электричку. Я тут на переднем плане, ем бутерброд с килькой».

    Спасибо, Валентина!

  7. Владимир 03 Май 2018 в 13:18 ссылка на комментарий

    Илья, спасибо за комментарий!
    Вспомнил историю в пасечником в тамошних краях, рядом с Илетью, км в двух вверх по Илети от устья Пётки. Это точно был июнь 1966 года. В этом самом устье Пётки мы с стояли своей школьной компании. Про пасеку я знал, поэтому в какой-то момент решили с одноклассницей прогуляться до этой самой пасеки.
    А там пасечник попался гостеприимный, и стал нас медовухой угощать. Хитрый такой дедушка-лесовичек — все приговаривал, что, дескать, ни у кого нет такой медовухи. Ну, мы и напробовались с ней стаканы по три.
    Вся фишка медовухи, как я понял, в том, что никогда заранее не знаешь, какой она крепости (как уверяют: от 15 до 40 градусов может быть). Ну, если бы было 40, то мы точно бы не дошли до лагеря.

  8. Владимир 03 Май 2018 в 13:22 ссылка на комментарий

    Илья. а насчет названия, то наш поход втроем был в 1965 году. Казалось бы, с культом покончено, но название (Сталинское) было однозначно и без вариантов.

Написать комментарий