Диссертация. Экзамен.
В тот же год прошла и защита. В декабре. В четверг.
А предыдущую неделю в связи со своей тогдашней увлеченностью суггестивной саморегуляцией я провел в Одессе. В какой-то день с ужасом обнаружил, что никаких, абсолютно никаких билетов до Москвы, ни на самолет, ни на поезд нет. Но в лаборатории, куда я приезжал, работала Светлана Иосифовна. По ее словам, а также, по мнению людей, ее окружающих, обладала она некоторыми экстрасенсорными способностями, и, видимо, поэтому с превеликим изумлением наблюдала за моим отчаянием. Потом заявила, что она вообще никогда не покупает билеты в кассе, просто подходит к вагону и всегда для нее находится место. «Да посажу я Вас, Володя, в поезд и никаких проблем» — были ее слова. И вот мы шли с ней по воскресному одесскому перрону, а я все бурчал, что, дескать, пусть даже плацкартный, пусть даже на третью полку, но завтра мне надо быть в Москве, потому как через пять дней защита. В конце концов, она вынуждена была заявить, что ни о каком плацкартном, с третьей полкой, речи быть не может: «СВ не обещаю, но нормальный человеческий купейный вагон будет».
Ребята, я не знаю, был ли использован экстрасенсорный потенциал, но место в купейном у первого же проводника нашлось…
…И в понедельник я был в Москве. Защита предстояла в Совете у Юрия Михайловича. Именно от его слов я испытал шок. Было сказано так:«Владимир Андреевич, Вы ведь в аспирантуре сдавали «общую психологию?»
— «Да – а…»
— «Ну, вот, защита у Вас через три дня, стало быть… скажем, завтра сможете?»
— «Что-о-о смо-о-гу?»
— «Сдать еще два экзамена: «психофизиологию» и «инженерную психологию»
— «У-у-у…»
— «Я уже договорился. Специально для Вас я собираю завтра в 10 утра экзаменационную комиссию»
— «А-а-а…»
— «Прямо сейчас можете пойти в библиотеку. Я предупредил, и Вам выдадут любую литературу».
Экзамен проходил в кабинете у Юрия Михайловича. Естественно, я пришел первым, и у него было время, чтобы привести меня в чувство и отпоить чаем… потом познакомить с составом комиссии. Ты смотришь на их портреты в коридорах института, ты ссылаешься на их монографии и статьи, и вот они стали подходить.
Пришла и села напротив меня сама Лариса Григорьевна. Кто-то неопознанный мной сел рядом и пошутил: «Лариса Григорьевна, у Вас есть возможность узнать что-то новое о состояниях!». А она вместо ответа вдруг неожиданно тепло и по-домашнему мне улыбнулась, как будто хотела сказать: «Не бойтесь. Все будет в порядке»…
И я вытянул два билета. Тут Юрий Михайлович обратился ко мне: «Владимир Андреевич, мы, к сожалению, не можем предоставить Вам времени на подготовку. Люди здесь собрались очень занятые (кто-то из комиссии поддержал его кивком головы), да я уверен, что и подготовка Вам не нужна. Мы Вас слушаем». Стал отвечать, но что и как – абсолютно ничего не помню. Были и дополнительные вопросы. Затем меня вежливо выставили из кабинета, но ненадолго. Юрий Михайлович ждал меня стоя: «По первому вопросу мы поставили Вам «отлично», по второму – «хорошо». Я уверен, что мы просто не предоставили Вам возможность раскрыть весь Ваш багаж знаний». Милейший Юрий Михайлович!
Я вышел из института, а предстоящая послезавтра защита не страшила ни к коей мере. Меня готовили: «Нельзя вывешивать много графиков. Пять максимум. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ нельзя докладывать более 20 минут. Потренируйтесь. Очень коротко тоже плохо. Ориентируйтесь на 19 минут, можно на 19, 5. И САМОЕ ГЛАВНОЕ: никакого банкета!! Да мысли такой не должно быть»… В Крыму рубили виноградники. Была Кампания…
С моими двумя специальностями один только кворум по специальности составил 14 членов Совета…
А мальчик действительно хорошенький
Володя, а фамилий ты специально не пишешь? Одни имена.
Интересно, а что в это время делала особа под именем Галина?
Таня, отвечает особа под именем Галина. Ответ на твой вопрос об именах смотри в комментарии Владимира на вопрос Ирины Михайловны к статье «Диссертация. Аспирантура».
А на вторую часть вопроса я даже и не вспомню… Да ничего особенного, была обычная жизнь. Машеньке в том декабре было уже полтора года.