Добраться до Шайских
Сегодня мы уходим с озера. Прощаемся с избой, садимся в лодки и направляемся к северно-западной оконечности озера. Здесь должна быть протока, что выведет нас в следующее, безымянное озерцо, из него вторая протока, которая соединяется с речкой Куроша, ну а там выход прямо в Шайские озера.
Добрый полчаса пытаемся найти вход в протоку – по карте он должен быть где-то здесь. Прошли вплотную весь берег, но ничего нет. Вдруг появляется лодка. Это рыбак, что живет во второй избушке на озере. Поутру он объезжает жерлицы. Улов богатый. Из 16 жерлиц, что он поставил, на 12 есть добыча – щуки и огромных размеров окуни. Кроме того, он тянет за собой дорожку – только что вытащил щучку около килограмма.
По его словам, протока существует, но вход и выход из нее заросли. Можно немного протащить лодки вдоль протоки, а там дальше воды достаточно. Мы так и делаем. Трава высокая, густая и мягкая, поэтому мы тащим лодки прямо с рюкзаками по траве, но, протащив несколько десятков метров, оказываемся в довольно топком болоте.
Влево в горку уходит хорошая сухая тропа. Решаем идти по ней. Пришлось выгружаться. Разделив вещи, берем лодки на плечи и идем. Идем довольно долго, так что голова и плечи изрядно устают. Володя с Любой складываются, Герман также выпускает воздух из своей лодки.
Где-то через километр с небольшим находим озерцо, сильно зарастающее с берегов. Прямо по чмокающему от воды мху подходим к воде, где на берегу небольшой плотик. Здесь тропа кончается, поэтому мы с Германом на лодке направляемся в дальний конец озера, где по нашим предположениям должна быть вторая протока. Протока, к счастью, оказалась на месте, но когда мы на лодке попытались войти в нее, нас ждал второй удар. Первое подводное бревно, лежащее поперек, мы кое-как преодолели. Но затем встретилось второе, третье… Виска было доверху запружена бревнами. Широкая и достаточно глубокая, она, тем не менее, была совершенно непроходима из-за этих бревен. Мы двинулись вдоль нее по еле заметной тропке. До Куроши по прямой около трех километров по карте, и, может быть, эта тропка и есть выход из тупика, в который мы попали. Но пока мы думали, тропка пропала совсем. Перед нами лишь густой непроходимый лес и слабая надежда пройти сквозь него. Все-таки мы шли до конца. По бурелому, берегом желто-коричневой топи, холмистому мелколесью, переходящему неожиданно в широкое, насколько в обе стороны видно, болото, до тех самых пор, пока не поняли, что идти этой дорогой с «полной выкладкой» без ориентиров не только невозможно, но и опасно.
Вернулись назад к ребятам, которые были уже встревожены нашим долгим отсутствием.
Выход такой: по карте несколько восточнее этого озерца проходит просека, пересекая протоку с Кулоса, упирается в Курошу, до которой по карте четыре километра. Нужно выбираться из этого болота на противоположный берег, там сухо, есть дрова и просторно для палаток. Так и делаем. И сразу же мы с Германом идем на поиски просеки.
Сначала по тропе, затем напрямик по лесу вдоль протоки. Внимательно осматриваем каждую лесную прогалину, уходим все дальше. То и дело кажется, что сейчас выйдем на Кулос, а просеки все нет. Находим в одном месте лишь насечки на деревьях и больше ничего. Совершенно измученные неудачей возвращаемся обратно, и какое-то время лежим, размышляя, на перевернутых вверх днищами лодках. Скоро вечер. Сегодня мы должны были быть на Куроше или даже на Шайском. Главное не ясно, где же выход. Завтра придется вернуться на Кулос и хорошенько расспросить рыбака.
Сразу после завтрака уходим. Выходим к небольшой, свежей грубо срубленной избе, в которой можно жить одному, максимум вдвоем. Никого нет. Осматриваем берега. Кричим. В ответ что-то далекое и неразборчивое. Долго ждем, пока, наконец, не появляется лодка с нашим вчерашним знакомым. К сожалению, он дальше безымянного озерца не бывал и дорогу на Курошу не знает. Он предлагает вернуться на Пукшеньгу, плыть до Сылоги, затем подняться по Охтоме и через целую систему озер выйти в Курошу. Мы с изумлением переглядываемся: неужели он так высоко оценивает трудности четырех километров перехода по лесу, что предлагает сделать крюк чуть ли не в сотню километров?
Заговариваем о зарубках на деревьях. Он предполагает, что это светлая визира – та самая якобы просека, что мы искали. Вернее, просеки-то самой нет и не было никогда, намечен лишь ее ход. Ну что ж, это уже ценно для нас. Возвращаемся и, немного передохнув в лагере, начинаем собираться в дорогу. В расчете на то, что придется, возможно, плутать, а груза у нас предостаточно, решаем так: сначала уходят втроем мужчины, взяв половину груза, девчонки остаются на озере. Им мы оставляем одну лодку – на всякий случай. Случай может быть вот какой: солнце сегодня как в дымке, но это не дымка. А дым дальних пожаров. Запаха не чувствуется, но все же….
Уходим по моим представлениям часа на четыре. До визиры идем по своим следам, они обозначены по мху цепочкой неясных впадин. Потом сворачиваем в лес. Я иду первым, в моих обязанностях не потерять зарубки. Надо их высматривать издалека, чтобы не сбиться с направления. Идти тяжело, хотя рюкзаки половинного веса. В мох проваливаешься глубоко, постоянный бурелом, а частое перелезание-перешагивание через поваленные стволы быстро отнимает силы. На наше счастье день, солнечный с утра, изменился к пасмурному, подул легкий ветерок. Но рубашки мокрые насквозь. Через каждые полчаса приходится устраивать привал. Тогда мы усаживаемся на бревна. Лица у всех красные ипотные, как после бани. О скорости передвижения говорить сложно, по-моему, она не превышает километра – полутора в час. Болота пока встречаются нечасто, все они проходимы. Это крайне важно, поскольку обходить непроходимое болото, уходя с визиры, а затем ее искать на другой его стороне, представляется нереальным.
Раза два мы теряли визиру, зарубки старые, и на соснах они зарастают, на расстоянии сливаясь с корой. В этих случаях мы останавливаемся у последней найденной зарубки и без рюкзаков вдвоем расходимся по лесу в поисках следующей зарубки, пока один из нас на нее не натыкается. Выходим на болото, поросшее редкой березой и кустарником. Идти по нему нетрудно, лишь мох поглубже, а под ним чавкает вода. Затем вновь лес и явное понижение. Надеемся, что к реке. Начинают встречаться странные кочки, высотой они сантиметров под 80, а то и больше, поросли длинной травой, которая свисает с них, как волосы. Иногда их не замечаешь, проваливаешься между ними, хорошо еще, что они не в воде.
Вот и речка, узкая, лес словно смыкается над ней. Оставляем груз и, немного передохнув, идем обратно. На болоте заблудились и выходим явно мимо визиры. Приходится ходить туда и обратно вдоль кромки болота, пока не встречаем знакомые ориентиры. Стараемся идти быстрее, поскольку явно не укладываемся в отведенное на все время.
Вот и озеро. Пахнет жареной рыбой – девчонки расстарались, наловили и нажарили гору мелких окуньков с хрустящей корочкой. Их много и обед после длительной «прогулки» кажется царским. Палатки уже собраны, вещи свернуты и, в основном, разложены по рюкзакам.
Поздно, как бы не встретить темноту где-то на визире. Это означает ночевку в лесу без воды и в самом неподходящем месте, а подходящих мест за весь переход что-то и не встретилось. И мы уходим как можно быстрее. Вновь знакомое дорога, узнаешь некоторые деревья, и это радует. Идем наперегонки с темнотой, и облегченно вздыхаем, когда выходим к последнему болоту. Сбросили рюкзаки и уселись на кочки, когда все вокруг стало уже серым и потеряло свой истинный цвет. Место для ночевки очень неприглядное. Мы даже думаем плыть в темноте по Куроше, но эта затея бессмысленна, в воде слишком много затопленных бревен.
Куроша – это уже третья протока, которую нам не удается пройти намеченным способом. Появились летучие мыши и стали буквально пикировать на нас. Галка в испуге стянула с головы светлую шапочку. При свете костра ставим палатки.
Утром думаем, что делать дальше. Помогла случайность. Завтракая, услышали голоса. По Куроше в буквальном смысле слова продиралась лодка рыбаков. Они рассказали, что по правому берегу идет тропа на Шайские озера. Найти ее для нас оказалось минутным делом, так как в этом месте по счастливой опять-таки случайности она подходила вплотную к берегу Куроши.Сразу почувствовали себя бодрее, отправились по тропе. Лодки оставили на берегу. Шли около часа вдоль реки, потом перешли ее вброд, затем с Герой перетащили в это место оставленные ранее лодки. Справа прошли озеро Осиновое, которое своим дальним концом подходит к Шайскому. Но до Шайского шли еще с полчаса.
Озеро длинное, около десяти километров и вытянуто с запада на восток. На западе из него вытекает виска и на нее, как бусы нанизаны небольшие озерца. Их восемь. А называются они Крынки. За последним озерцом виска неожиданно превращается в Пукшеньгу. Поскольку до Шайского шли недолго, да и тропа была такая замечательная, что останавливаться не хотелось, то прошли еще по берегу озера. Но здесь тропа стала ухудшаться. Сосновый бор сменился хмурым ельником, а рыжая хвоя и шишки под ногами – ковром мха. А потом тропа исчезла совсем, пошел бурелом, и мы вынуждены были повернуть обратно, нашли подходящую полянку и на ней остановились.
Мы же с Германом отправились обратно на Курошу за лодками. Предвидя быструю темноту (а в эти минуты закат прямо-таки полыхал, заливая все вокруг яростным кровавым светом) мы спешили. Багровый свет густел, поднимался все выше по стволам деревьев, чернеющих снизу. Когда шли обратно на Шайское, полностью стемнело. С тропы мы сбились и пошли напрямик через лес, стараясь не слишком отдаляться от берега. Потом услышали приглушенные голоса, увидели далекий костер. Подошли к палаткам, сбросили рюкзаки и долго возлежали, «зарывшись» в мох.
По случаю благополучного выхода к Шайскому озеру ночью был дан поздний праздничный ужин. Стояла полная луна, и тьма разделилась на редкие узкие тени деревьев. Серебром отливала хвоя сосен, ярко горел костер. Искры, танцуя, убегали вверх, в черный квадрат неба, окаймленный ветками и усыпанный звездами. В кружки, булькая, полилась живая вода. Горькая, она обожгла горло и разошлась горячей струей. Позднее слегка онемела лицо, а руки и язык приобрели известную самостоятельность. Просидели далеко за полночь, пока костер не рассыпался оранжево-красными мерцающими угольками. Кое-где на земле лежал иней, похожий на лунный отблеск, а, может быть, это был лунный свет, похожий на иней…
Архангельская обл., август 1972 г.