Старообрядческое Подмосковье

Еще раз о семье Афониных

Среди многочисленных работ екатеринбургского историка Владимира Петровича Микитюка есть и интересные материалы, посвященные семье Афониных. Получив разрешение автора, мы публикуем их сегодня на блоге. Рассказ о семье Афониных начинается с упоминания Злоказовых, но материал о Злоказовых мы не публикуем.

Женитьба С.Ф. Злоказова на М.С. Афониной породнила злоказовское семейство с купеческим родом, игравшим в течение многих десятилетий заметную роль в торгово-промышленной жизни Урала. Их деятельность началась на исходе первой половины XIX в. В этот период на Урал прибыло большое количество переселенцев из разных уголков страны, в том числе из Богородского уезда Московского губернии.

Крестьяне Богородского уезда, в большинстве своем старообрядцы, охотно перебирались на Урал, причем многие переселенцы из Подмосковья вскоре оказывались жителями Екатеринбурга и его окрестностей. Такая метаморфоза характерна для Афониных, Воронцовых, Ионовых, Панковых, Плешковых, Федосеевых, Чекановых, Шлыковых, Шуровых, Яниных. Все вышеперечисленные уроженцы Богородского уезда Московской губернии принадлежали к крестьянскому сословию, но на Урал они явились не для занятия земледелием. Переселяясь в новый регион, они мечтали о новой и более счастливой жизни и связывали свои надежды с бизнесом.

Одним из первых на Урале появился крестьянин Симон Панфилович Афонин, сначала получивший статус торгующего крестьянина, а затем занявшийся промышленным производством. В 1849 г. он основал в городском выгоне Екатеринбурга гончарно-фаянсовый завод, на котором наладил изготовление посуды. Первое время полукустарное предприятие не могло похвастаться значительным объемом производства, но постепенно его деятельность расширялась, и изготовление разной посуды достигло 45 тысяч единиц в год. Его продукция сбывалась в Екатеринбурге и на Ирбитской ярмарке. Успех С.П. Афонина стал ярким источником света, на который из далекого Подмосковья слетелись его родные братья – Иван, Максим и Феопент. Сначала вновь прибывшие трудились в фирме брата, а затем они перешли к самостоятельной торгово-промышленной деятельности.

Большое влияние на их выбор направления предпринимательской деятельности оказали изменения в чайной торговле. Чай был известен в России с очень давних времен, но из-за его исключительной дороговизны он долгое время был доступен только состоятельным людям. Высокие цены объяснялись солидными таможенными пошлинами и большими накладными расходами: чай приходилось завозить из Китая. К середине XIX в. чайная торговля стала выгодной для русских торговцев, что привлекло в нее значительные капиталы. В Китай ринулись сотни русских торговцев – и в Российской империи начался чайный бум.

Массовое потребление чая оказало сильное воздействие на многие отрасли российской промышленности. Постепенно складывающаяся русская чайная церемония предусматривала использование самоваров, стаканов, подстаканников, фарфоровой посуды и многих других вещей. Это и стало причиной возникновения сначала мастерских, а затем фабрик и заводов по их производству. Производители фарфоровой посуды, среди которых был и Симон Афонин, откликаясь на требование времени, организовали массовое производство дешевых изделий, в том числе заварочных чайников, чайных пар, сливочников, молочников, масленок и прочего, и прочего.

Русская чайная церемония сопровождалась обильной закуской. С чайком россияне поглощали всевозможные шанежки, ватрушки, крендели, сахар, мед, варенье, молоко, к которым позднее добавились кондитерские изделия, а также шоколад и конфеты. Все вышеперечисленное поедалось в большом количестве: во время чаепития редкий россиянин ограничивался одним стаканом. Традиция выпивать несколько стаканов кряду нашла отражение в строчках сатирического стихотворения, посвященного гласным Екатеринбургского уездного земства:

«Отголосок новый звона …

Звук обычный и простой…

«Дайте мне кусок лимона!

Кто-то молвит с хрипотцой.

Выпив чаю семь стаканов

(Целых семь – о, Боже мой!) –

Надрывается Степанов

Как бы выпить и восьмой».

По мере увеличения в Екатеринбурге численности любителей чая возрастал спрос на разнообразную бакалейную продукцию, в том числе на конфеты и кондитерские изделия. Долгое время этот спрос удовлетворялся за счет продукции, доставлявшейся из Москвы, Петербурга и других мест. Такое положение объяснялось почти полным отсутствием на Урале заводов, специализирующихся на производстве конфет и других сладостей.

Братья С.П. Афонина решили использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу. Скопив небольшие капиталы, Иван, Максим и Феопент сначала вложили их в торговлю, а затем и в производство бакалейной продукции. Переход торговцев к промышленной деятельности объяснялся как растущим спросом на бакалейные товары, так и сравнительно легкой возможностью приобретения всех необходимых ингредиентов. В Екатеринбурге без особых хлопот можно было купить нужное количество зерна и муки, а Ирбитская ярмарка давала возможность запастись сахаром, красителями, пряностями, яйцами и прочим.

Выпорхнув из-под крыла С.П. Афонина, его братья решили вести дела самостоятельно. Максим Панфилович основал булочную, находившуюся в доме № 74/46 по Верхотурской улице (ул. Я. Свердлова). Феопент Панфилович открыл в столице Урала заведение, специализировавшееся на производстве пряников. Иван Панфилович также обзавелся промышленным заведением, которое находилось в доме № 14/10 по Тихвинской улице (ул. Хохрякова) и производило в основном пряники и крендели. Промышленная деятельность вполне благотворно сказалась на материальном положении и сословном статусе братьев Афониных. Уже в 1866 г. Ф.П. Афонин стал екатеринбургским купцом 2-й гильдии. В том же году пожелал приписаться в купечество Иван Афонин, но рассмотрение его ходатайства затянулось. Лишь 24 июня 1867 г. И.П. Афонин стал екатеринбургским купцом 2-й гильдии.

Фортуна, на первых порах благоволившая ко всем представителям афонинского рода, со временем обнаружила свой капризный и непостоянный нрав, в результате чего на некоторых Афониных посыпались неприятности, вызванные обострением конкуренции среди производителей бакалейной продукции. К середине 1880-х гг. в Пермской губернии насчитывалось 26 пряничных и конфетных заведений, которые ежегодно производили продукции на 168 тысяч рублей. В 1890 г. в губернии действовало 61 пряничное и кондитерское заведение, которые давали продукции на 120 144 рубля.

Пряничные, крендельные и конфетные заведения были разбросаны крайне неравномерно, поэтому и конкуренция между производителями бакалеи в одних населенных пунктах была почти незаметна, а в других проходила в острой борьбе. Афониным в этом плане «повезло»: в Екатеринбурге было немало заведений, производящих бакалею. В 1886 г. в городе действовало 12 подобных заведений, давших продукции на 35 415 рублей. Спустя год в городе было уже 18 таких заведений, которые выпустили товаров на 64 145 рублей. В 1888 г. в Екатеринбурге действовало 21 заведение, специализирующееся на производстве пряников, кренделей и конфет. Их годовой объем производства был равен 77 245 рублям.

Быстрый рост бакалейных заведений при одновременном увеличении объема производства не мог не вызвать вспышку острой конкуренции, в которой вскоре появились первые жертвы. Уже в конце 1880-х гг. количество производителей бакалейной продукции снизилось. В 1889 г. в Екатеринбурге осталось лишь 17 заведений по производству пряников и конфет: их общий объем производства оценивался в 66 529 рублей. В следующем году таких заведений осталось лишь одиннадцать.

Стоит подчеркнуть, что все вышеприведенные цифры относительны: дореволюционные статистики весьма вольно группировали предприятия по роду их деятельности. В одних случаях они указывали вместе с пряничными и конфетными заведениями булочные и крендельные, а в других эти мастерские и фабрики оказывались в разных рубриках.

Тем не менее, приведенные статистические данные более или менее точно отражают ведущую тенденцию в производстве бакалейной продукции. За ростом количества производителей бакалейной продукции последовало заметное снижение численности пряничных и конфетных заведений. В ходе конкурентной борьбы из числа бакалейщиков исчезли Максим и Феопент Афонины, которым пришлось закрыть свои заведения. После этого они практически перестают упоминаться в деловой хронике Екатеринбурга. Еще один представитель этого рода, Иван Панфилович, не только устоял под натиском соперников, но и увеличил производство бакалейной продукции. Это позволило ему переименовать свое заведение в кондитерскую фабрику. Правда, напряженная работа плохо сказалась на его здоровье и привела к заболеванию, которое свело его в могилу. Точная дата смерти И.П. Афонина неизвестна, но уже в конце 1880-х гг. его супруга, Татьяна Алексеевна именуется вдовой. По-видимому, И.П. Афонин умер в разгар конкурентной борьбы между екатеринбургскими бакалейщиками.

Татьяна Алексеевна, приняв на свои хрупкие плечи тяжелую ношу, не растерялась. По-видимому, она имела некоторые навыки ведения торгово-промышленных дел, поскольку была помощницей мужа и принимала прямое участие в его начинаниях. В Екатеринбурге известно немало примеров, когда купеческие жены исполняли обязанности приказчиц в лавках своих мужей, а некоторые купчихи, подобно Эмме Филитц, жене владельца пивоваренного завода, принимали участие в руководстве промышленными заведениями.

При Т.А. Афониной конфетная и кондитерская фабрика переместилась в дом № 12 на Покровском проспекте и продолжила свое развитие. Опираясь на помощь сыновей, владелица фабрики увеличила объем производства и начала широкую торговлю бакалейными, табачными и кондитерскими товарами. Афонина учредила в Тюмени филиал семейной фирмы и открыла там бакалейный магазин. Для укрепления позиций на местном рынке, она приписалась к тюменскому купечеству, став купцом 2-й гильдии. Вскоре энергичная дама организовала торговлю в Томске и Владивостоке, а также открыла отделения фирмы на Среднем и Южном Урале, в том числе в Челябинске и Камышлове.

Несмотря на то, что Т.А. Афонина торговала в ряде городов Урала, Сибири и Дальнего Востока, основной упор она делала на Екатеринбург, где у нее имелся магазин, находившийся в арендованном помещении в доме № 16 на Успенской улице (ул. Вайнера). Данный адрес был хорошо известен в столице Урала, поскольку в доме № 16 находилось несколько магазинов, принадлежавших разным коммерсантам. Ведя значительную стационарную торговлю в городах, Афонина не отказывалась и от посещения ярмарок. Ее фирма ежегодно принимала участие в Ирбитской, Ишимской, Курганской, Кундравинской ярмарках.

В последней четверти XIX в. одним из главных конкурентов Татьяны Алексеевны Афониной стал ее сын – екатеринбургский купец 2-й гильдии Степан Иванович (ок. 1850 – 15.08.1904). Еще при жизни отца он вышел из семейного капитала и занялся предпринимательством, сделав ставку на производство конфет, торговлю бакалейными товарами и на разработку золотых приисков.

К слову сказать, золотая лихорадка почти одновременно сразила сразу нескольких Афониных. 7 ноября 1874 г. свидетельство на поиск и разработку золота на территории Оренбургского казачьего войска и Уральской горной области получила Татьяна Алексеевна. Вскоре аналогичные документы были выданы и другим Афониным. Определить мотивы, толкнувшие их влиться в отряд золотопромышленников, сложно. С одной стороны, не было ничего удивительного в том, что Афонины поддались золотой лихорадке: занятие золотопромышленностью в столице Урала было явлением массовым. С другой стороны, многие предприниматели избегали вкладывать средства в разработку золотых приисков, так как эта операция была капиталоемкой и рискованной.

Вполне вероятно, что интерес Афониных к золотодобыче возник под влиянием внешнего фактора, и роль его исполнила женитьба С.И. Афонина на Софье Иосифовне Козицыной, дочери одного из старейших уральских золотопромышленников. Скорее всего, под влиянием нового родственника Афонины и проявили интерес к золотодобыче. Наиболее активен в этом был С.И. Афонин, который энергично занимался поиском месторождений золота, делая это иногда самостоятельно, а иногда по доверенностям жены и матери. В конце концов, он стал владельцем ряда приисков, расположенных в Оренбургской губернии.

Несмотря на то, что первые шаги в области золотодобычи оказались успешными, С.И. Афонин не стал складывать все яйца в одну корзину и вложил средства в сооружение пряничного заведения, которое позднее было преобразовано в конфетную фабрику. Точная дата его возникновения неизвестна. В дореволюционных изданиях имеются две даты основания этой фабрики. В одних говорится, что это произошло в 1879 г., а другие издания считают, что она была открыта в 1884 г. Вероятно, одна дата указывает на время создания пряничного заведения, а другая на время учреждения фабрики. К середине 1880-х г. Степан Афонин был владельцем усадьбы, которая находилась на Ломаевской улице (ул. Февральской революции). Она состояла из каменного двухэтажного дома (№ 12) и других построек. Здесь располагалось пряничное заведение, а позднее была построена кондитерская и конфетная фабрика.

Термины «заведение» и «фабрика» призваны символизировать некие ступени в развитии предприятия и фиксировать переход от примитивного производства к фабричному, которое подразумевало применение разных машин. В действительности все было несколько иначе. Демаркационная линия, лежавшая между ними, не была очевидной. Фабрики превосходили заведения не столько по количеству машин, сколько по количеству рабочих и объему производства. Оборудование же на тех и других оставалось весьма примитивным.

Если в заведениях господствовал ручной труд, то и на афонинских фабриках основная масса продукции изготавливалась ручным способом. Процесс производства конфет на большинстве предприятий отрасли был примерно одинаков: на гладкие доски, чаще всего мраморные, выливалась конфетная масса, которая затем разрезалась на дольки. Для изготовления фигурных конфет использовались деревянные и металлические формы и прокатно-плющильные машины. Еще одним важным элементом фабричного оборудования был двигатель. В начале XX в. на афонинских фабриках действовали маломощные электродвигатели. На предприятии Т.А. Афониной мощность двигателя была всего три л. с., но этого было вполне достаточно.

Степан Иванович уделял большое внимание как производству конфет и другой продукции, так и сбыту готовых изделий, делая это через сеть стационарных и временных торговых заведений. Постоянные заведения он открывал в городах, а временные на ярмарках. Среди постоянных торговых точек наиболее крупными были екатеринбургские. Первоначально Степан Афонин вел бакалейную торговлю в трех лавках, расположенных в самых бойких местах Екатеринбурга. Две лавки находились на Главной торговой площади (Площадь 1905 г.), третья лавка была расположена в доме № 20/29 на Успенской улице. Позднее лавочная форма торговли ушла в прошлое: вместо трех лавок Афонин открыл один магазин кондитерских и бакалейных товаров, находившийся в доме № 36 по Покровскому проспекту.

Очень существенное значение для С.И. и Т.А. Афониных, равно как и для других уральских бакалейщиков, имела Ирбитская ярмарка. Несмотря на снижение ярмарочных оборотов, она по-прежнему играла важную роль в товарообороте Урало-Сибирского региона. Афонины, не брезгуя торговать в Ирбите в розницу, главную ставку делали на оптовую торговлю. Уральские и сибирские торговцы сладостями, в большом количестве приезжавшие на ярмарку, приобретали у Афониных и других торговцев большие партии конфет, пряников, которые затем отправлялись в самые разные города и заводские поселки. К концу XIX в. екатеринбургские производители сластей заняли на ярмарке доминирующее положение. В 1896 г. их успехи были отмечены прессой: «Бакалейных товаров привезено было более, чем в прошлом году. Довольно порядочно торговали местные екатеринбургские фабрики. Продавали карамель – 5 рублей 60 копеек – 9 рублей, мармелад – 7 рублей 40 копеек – 9 рублей, монпансье – 8 рублей 40 копеек – 13 рублей».

В основе лидерства екатеринбуржцев лежало не только высокое качество их продукции, но и согласованная ценовая политика. С помощью продажи конфет по согласованным ценам екатеринбуржцы вытесняли своих противников из других мест, чем и укрепляли свое лидерство. Впрочем, наблюдательные посетители ярмарки отмечали, что эти соглашения носят непостоянный характер. Отношения между екатеринбуржцами (С.И. и Т.А. Афониными, Х.П. Поляковым) порой обострялись настолько, что некоторые из них понижали цены, не предупреждая коллег по бизнесу. В 1899 г. их разногласия нашли отражение в прессе: «Приезжающими на ярмарку екатеринбургскими фабрикантами бакалеи Афониным и Поляковым бакалейных товаров на ярмарку привезено было прошлогоднее количество. Цены приблизительно прошлогодние. На более ходовой товар цены екатеринбургских фабрикантов немного разнятся, так на карамель фруктовую Поляковым были назначены 6 рублей 20 копеек – 6 рублей 30 копеек, прочими 6 рублей 40 копеек, мармелады от 7 рублей 20 копеек и дороже, прочими от 7 рублей 40 копеек и дороже».

В действиях Х.П. Полякова видна попытка подкузьмить конкурентов, но слишком далеко она не зашла: доминирующее положение на ярмарке для екатеринбургских бакалейщиков было ценнее, чем кратковременные победы друг над другом. Впрочем, развитие железных дорог настолько изменило ситуацию на рынке, что уральским бакалейщикам стало не до взаимной борьбы. Включение столицы Урала в общероссийскую железнодорожную сеть сделало местный рынок более доступным для фабрикантов из Москвы, Петербурга и других мест.

С конца XIX в. крупные производители конфет и шоколада начали увеличивать поставки своей продукции на Урал. В этой ситуации у местных производителей остался один выход – сосредоточиться на производстве более дешевых сортов конфет, пользовавшихся спросом у ярмарочной публики. Афонины так и действовали: «Бакалейными и кондитерскими товарами в ярмарке торговали очень недурно. В Ирбит привозятся преимущественно дешевые сорта местных екатеринбургских фабрик. Привезено бакалеи ныне далеко более прошлого года, особенно екатеринбургскими фабрикантами. Цены на изделия екатеринбургских фабрик были несколько дешевле прошлого года, что объясняется понижением цен на сахарный песок в прошлом году». Эти данные относятся к 1900 г.

Несмотря на рост объема производства, Афонины не чувствовали себя в безопасности: поток привозных конфет и других сладостей постоянно увеличивался. Владельцы бакалейных лавок и гастрономов с удовольствием закупали привозные конфеты, отличавшиеся высоким качеством и пользовавшиеся большим спросом у потребителей. Почти во всех крупных гастрономических и бакалейных магазинах Урала можно было встретить изделия товарищества «А.И. Абрикосов и Сыновья», в том числе помадки «Марсельские», фруктовые карамели «Магнолия», «Отелло», монпансье «Турист», конфеты «Вишня в шоколаде» и прочее.

Значительная часть привозной продукции оседала в Екатеринбурге. Мефодий Топорищев, владелец двух гастрономов, торговал шоколадом фирм «Таблер», «Эйнем», «Сиу», «Бездек» и вездесущих Абрикосовых. Фирма «Р.Ф. Федосеева Сыновья» предлагала покупателям десертные и фруктовые пряники фабрики Ж. Борман, конфеты фабрик

Крафта и Абрикосова, а также пасхальные яйца и шоколадные бомбы, весовое печенье в коробках и пачках, произведенные далеко за пределами Урала. В 1912 г. в их магазинах появились новые изделия фирмы «Эйнем» – конфеты «Трюфели» и «Подсолнухи». Торговый дом «Парфенов и Новиков» заманивал потребителя московским печеньем фабрики Чуева и некими знаменитыми «Юрьевскими пряниками».

Степан Афонин в условиях наступления столичных производителей попытался нарастить объем производства бакалейной продукции, а также увеличить размах золотодобычи. На рубеже XIX–XX вв. он скупал в Пермской и Оренбургской губерниях золотые прииски и золотоносные площади. Деловая хроника пестрела сообщениями о новых сделках С.И. Афонина. 27 мая 1895 г. им был приобретен у мещанина Д.Е. Рябкова прииск Средняя Умпия. 1 сентября 1895 г. Степан Иванович оформил заявку на золотой прииск, находившийся в одном из уездов Оренбургской губернии.

8 февраля 1899 г. Афонин принял участие в торгах, которые ежегодно проходили в Екатеринбурге, в здании Уральского горного управления. Эти торги имели оригинальный характер. Через печать чиновники оповещали предпринимателей о будущих торгах и публиковали списки продаваемых приисков. В свою очередь золотопромышленники по почте отправляли в горное управление письма, в которых указывали название прииска, который они желали бы приобрести. Кроме того, в письме указывалась цена, которую они были готовы уплатить за тот или иной прииск. По истечении указанного срока прием писем прекращался, после чего начиналась процедура торгов. Чиновники вскрывали письма и оглашали их содержание. В результате торга побеждал золотопромышленник, назначивший большую цену, нежели его соперники. Степан Иванович часто участвовал в этих «слепых» торгах. 8 февраля 1899 г. он боролся за пять приисков, а купил четыре. Воскресенский прииск обошелся ему в 40 рублей, Ильинский был куплен за 100 рублей, Петро-Павловский и Павловский соответственно за 250 и 120 рублей.

Благодаря поиску новых золотосодержащих земель и покупке золотых приисков С.И. Афонин к началу XX в. имел в Северо-Верхотурском, Южно-Верхотурском и Миасском горных округах 32 золотых прииска, из которых 25 являлись его собственностью, а семь были арендованы. Часть приисков оказалась неблагонадежной, и поэтому они не разрабатывались. В 1900 г. на приисках С.И. Афонина было добыто золота в размере 1 пуда 61 фунтов, в 1901 г. – 1 пуд 26 фунтов, в 1902 г. – 2 пуда 8 фунтов. Несмотря на скромные размеры золотодобычи, Степан Иванович продолжал активный поиск золота, облюбовав для этой цели Лялинскую казенную дачу, которая находилась в Верхотурском уезде Пермской губернии. 10 сентября 1903 г. он заявил в этой даче золотой прииск Степановский. С.И. Афонин чаще всего вел поиски золота самостоятельно, а иногда входил в состав компаний. В 1895 г. он стал соучредителем фирмы «С.И. Афонин и С.О. Козицын», которая имела в Миасском и Оренбургском горных округах тринадцать золотых приисков.

Члены его семьи также занимались золотопромышленностью. Супруга С.И. Афонина, Софья Иосифовна (ок. 1850 – 1912) вела разработку золотых приисков в Оренбургской губернии как минимум с середины 1870-х гг. В начале XX в. она вложила средства в поиск золота в Лялинской даче. 23 мая 1901 г. она заявила прииск Даль, который затем и разрабатывала. Ряд приисков в Лялинской казенной даче принадлежал дочерям С.И. Афонина – Елене и Марии. Вероятнее всего, они были открыты Степаном Афониным и переданы дочерям в качестве приданного. Представители афонинского рода золотодобычу рассматривали как побочный источник получения прибыли, часть которой шла на поддержание жизнеспособности конфетных фабрик.

Рубеж XIX–XX вв. выдался для Степана Ивановича Афонина очень непростым. Прииски не всегда приносили доход, а кондитерская фабрика оказалась под двойным ударом. С одной стороны позиции екатеринбургских бакалейщиков ослабли под давлением столичных конкурентов, а с другой стороны на деятельность фабрик Афониных негативное воздействие оказали мощный экономический кризис и затяжная депрессия.

Кризис и депрессия повлекли за собой падение покупательной способности населения Урало-Сибирского региона, и как, следствие снижение спроса на продукцию местных конфетных фабрик.

С.И. Афонин всеми способами пытался удержать свою фирму на плаву, порой прибегая к нарушению закона. В середине 1890-х гг. он был назначен опекуном душевнобольного торговца Е.Д. Скворцова, обладавшего более или менее солидным капиталом. По-видимому, Афонин не удержался от соблазна и пустил часть капитала душевнобольного на нужды своей фирмы. Проделка не осталась не замеченной: в конце 1896 г. Афонин был обвинен в присвоении 39 тысяч рублей, после чего началось следствие, которое окончилось передачей дела в суд. Интересы потерпевшего в суде защищал В.Н. Мамин, брат известного уральского писателя. Защитником С.И. Афонина стал известный екатеринбургский присяжный поверенный С.А. Бибиков. Прибегнув к услугам опытного адвоката и поспешив вернуть присвоенные деньги, Афонин избежал суровых последствий и сохранил свой бизнес. Вероятно, он был убежден в том, что ему удастся избежать наказания, поэтому вел себя более, чем уверенно. Не дожидаясь судебного вердикта, он «уехал в Енисейскую губернию».

Избежав наказания, Афонин продолжил свои предпринимательские дела, и вскоре сам стал жертвой жульничества. Часть пряников и конфет его фабрики содержала разные ингредиенты, в том числе орехи. Иногда орехи приобретались на Ирбитской ярмарке, в некоторых случаях они покупались за пределами Урала у оптовых торговцев и доставлялись в Екатеринбург по железной дороге. Покупая орехи на ярмарке, Афонин и его приказчики могли лично удостовериться в их качестве. Покупка же у оптовых торговцев этой возможности не давала. Проверку можно было осуществить лишь после доставки орехов в Екатеринбург. В конце 1901 г. Степан Иванович заказал у некоего торговца 27 мешков орехов, которые и были доставлены в Екатеринбург. При вскрытии мешков выяснилось, что в десяти из них песка гораздо больше орехов. Афонин пожаловался в полицию, которой, вряд ли удалось установить виновных, так как появление песка в мешках с орехами совсем не обязательно было делом рук поставщика. Хищения на российских железных дорогах не были редкостью: в пути следования вагоны нередко вскрывались и грузы расхищались. Смышленое ворье, стремясь оттянуть момент обнаружения кражи, как правило, подкладывало во вскрытую тару камни, песок и всякий мусор, благодаря чему сохранялся прежний вес груза. И чем позже обнаруживалась кража, тем меньше оставалось шансов на розыск виновных.

Неприятности Афонина данной кражей не исчерпывались. Примерно в этот же отрезок времени на прием к одному из екатеринбургских врачей явилась дама, жаловавшаяся на свое состояние. Врач, осмотрев больную, обнаружил у нее венерическую болезнь. При заполнение карточки эскулап поинтересовался профессией больной и узнал, что дама, не имея постоянной работы, перебивается временными заработками. При опросе выяснилось, что она чаще всего подрабатывает на конфетных фабриках, специализируясь на обертывании карамели. Это была обычная практика: обертывание конфет сплошь и рядом сдавалось, так называемым, надомникам.

Санитарные врачи довольно долго не обращали внимания на то, кто и в каких условиях занимается обертыванием конфет. Скандальный случай с работницей, имевшей венерическое заболевание, вызвал обследование домов надомников. Осмотр показал, что других больных венерическими болезнями среди надомников нет, и он же удостоверил, что обертывание конфет фантиками чаще всего производится в антисанитарных условиях. Кроме того, выяснилось, что к обертыванию карамели часто привлекаются дети, которые внесли усовершенствования в эту непростую процедуру. Стараясь сделать так, чтобы конфета не ерзала во время обертывания, малолетние Кулибины сначала тщательно облизывали карамель, а уж затем заворачивали ее в фантик. Благодаря этому ноу-хау работа спорилась, да и удовольствие работнички получали немалое. После обследования Афонины перенесли процедуру обертывания конфет на фабрики.

Большой объем работы, сопряженный с разными неприятностями и болезнями, негативно сказался на здоровье С.И. Афонина. 15 августа 1904 г. он скончался, после чего все заботы и хлопоты, связанные с руководством фирмой, легли на плечи его супруги. Возглавив семейный бизнес, Софья Афонина сумела удержать фирму на плаву. Она продолжила разработку ряда золотых приисков и эксплуатацию конфетной фабрики, которая в условиях экономической депрессии ежегодно производила продукции в размере 45 тысяч пудов. В денежном выражении годовой объем продукции оценивался в 185 тысяч рублей. По-прежнему, большая часть произведенной продукции продавалась в Ирбите и Екатеринбурге. В 1908 г. екатеринбургский магазин С.И. Афониной реализовал товаров на 178 тысяч рублей.

Схожие показатели были и у других производителей бакалейной продукции. Конфетная фабрика Т.А. Афониной, на которой работали один приказчик и 80 рабочих, изготовила ручным способом до 30 тысяч пудов конфет стоимостью в 150 тысяч рублей. В 1908 г. в екатеринбургском магазине Т.А. Афониной было продано сластей на 320 тысяч рублей. Рост объема продаж был следствием расширения ассортимента за счет привозной продукции.

Ведя борьбу за выживание, Т.А. Афонина привлекла к управлению фирмой своих наследников. В 1901 г. она учредила торгово-промышленное товарищество «Татьяны Алексеевны Афониной Сыновья» с капиталом в 108 тысяч рублей. В правление фирмы кроме Татьяны Алексеевны, внесшей в основной капитал 17 тысяч рублей, вошли дочь Зинаида и сыновья Адриан и Вавилий. Зинаида Ивановна внесла в основной капитал 15 тысяч рублей, что позволило ей приобрести статус компаньона, однако, заметного влияния на дела фирмы она не оказывала. Вавилий Иванович, внесший 28 тысяч рублей, числился членом-распорядителем. Он принимал участие в руководстве фирмой и фабрикой. Впрочем, основная масса управленческих функций принадлежала Адриану Ивановичу, который также числился членом-распорядителем, но сделал самый большой взнос в основной капитал – 48 тысяч рублей. Со временем Татьяна Афонина покинула семейную фирму, а управленческие функции перешли к Адриану и Вавилию. Положение фирмы было настолько непростым, что сыновья рассчитались с матерью не звонкой монетой, а векселями на 17 тысяч рублей.

Этот шаг был вызван отнюдь не черствостью братьев, а тяжелым положением фирмы. Резкое снижение товарооборота, омертвление части капитала, невозможность получить дешевый банковский кредит серьезно осложнили финансовое положение Афониных. Они оказались в ситуации близкой к банкротству, которого, несмотря на все усилия, избежать не удалось. В 1909 г. товарищество прекратило платежи, имея пассив в 300 тысяч рублей. В январе 1910 г. Екатеринбургский окружной суд признал Афониных несостоятельными должниками и учредил по их делам администрацию (внешнее управление – В.М.), которая должна была вывести фирму из кризиса. В состав администрации был включен и Адриан Афонин.

Новая власть пыталась вывести фирму из кризиса и даже начала выпуск новых сортов конфет, в том числе карамели «Юбилейная» в честь столетнего юбилея Отечественной войны 1812 г. Однако, эти меры не дали должного эффекта. В 1913 г. суд учредил вместо администрации конкурсное управление, которое приступило к ликвидации дел товарищества. Кроме того, чиновники посчитали, что Адриан Афонин, не столько помогал администрации, сколько мешал ей. По этой причине суд подверг его временному тюремному заключению. По решению конкурсного управления конфетная фабрика была остановлена, а часть недвижимости продана с торгов. В частности, за пятнадцать тысяч рублей был продан двухэтажный полукаменный дом, находившийся на углу Покровского проспекта и Коковинской улицы (угол Малышева и Шейкмана). Средства, вырученные на торгах, пошли на удовлетворение претензий кредиторов.

Фирма С.И. Афониной в сложных условиях депрессии смогла устоять, хотя также была близка к разорению. После смерти Софьи Иосифовны фирму и фабрику возглавили Павел и Петр Степановичи, причем основную роль в управлении фабрикой играл Петр Афонин. Под его руководством предприятие продолжало выпускать коврижки, печенье, пряники, сухари, мармелад, монпансье и конфеты, которые сбывались в Екатеринбурге и Омске, а также на Алапаевской, Ишимской, Ирбитской ярмарках. В период перед Первой мировой войной на фабрике работало до 150 рабочих, которые производили продукции на 200–250 тысяч рублей. Афонинские фабрика и магазин действовали до июля 1919 г.

Революция и Гражданская война разбросали семьи бакалейщиков. Большая их часть ушла из города вместе с отступающими колчаковскими войсками и впоследствии эмигрировала. Впрочем, некоторые представители рода Афониных не покинули Россию: потомки Ивана Ивановича Афонина до сих пор проживают в Екатеринбурге. О судьбе других представителей этого рода достоверных известий не имеется.