Симагины и Трушаковы
Эта статья подготовлена и представлена на блоге Николаем Шаговым, но написана статья от имени Шаговой (Трушаковой) Надежды Петровны.
Родители Надежды Петровны: Трушаков Петр Илларионович (1915-1963) и Трушакова (Симагина) Мария Нестеровна (1918-1993)
Симагины
Начало двадцатого века, 1900 год.
На свою родину, в деревню Яковлевская вернулся со службы наш дед Симагин Нестор Филатович. Служил он пять лет в Манчжурии, очень скучал по дому. Был он очень высокого роста, худощавый, рыжеватый. Черты лица очень тонкие: высокий лоб, крупные карие глаза, тонкий точеный нос. Красавец! И пустился он в гульбу. Часто прогуливал все ночи напролет. Служба в Манчжурии была очень тяжелой, русских там почти не было. Дед даже пел песню:
….одни китайцы да корейцы повсюду шляются толпой.
Вот Нестор и отрывался по полной программе. Отец его, Филат, был строгого нрава, сыновей держал в строгости и баловства не терпел. Ему быстро доложили, какую жизнь ведет Нестор. Филат пришел в ярость: «Женить сукина сына!». Все, точка! А жениться ему не хотелось, не нагулялся.
Перебрали всех невест в округе, в Яковлевской, Костино, Анциферово. « Не буду жениться, никто не нравится» — говорил Нестор. Тогда знакомые подсказали, что в деревне Заволенье у кузнеца Сергея Баринова очень красивая и хозяйственная дочка есть. Запрягли лошадь и поехали свататься. А Нестор ворчит: «Чего раньше времени
свататься, надо бы невесту посмотреть». Остановились за два дома от них и послали соседку, можно ли им посвататься? Сказали, чтоб приходили часа через два. А Нестору нет покоя, надо сначала невесту посмотреть, а потом сватать. А может она косая, или хромая, или страшная какая? Задворками пробрался к дому невесты и подкрался к окну в горницу.
А она стоит и выбирает себе платье. Как дед наш Нестор увидел ее, так и не помнит, как и влюбился в один миг. Прибежал к матушке, говорит: «Женюсь, женюсь, очень невеста понравилась!». А эта семья была очень уважаемая в Заволенье, и до сих пор фамилия Бариновых сохранилась. Отец невесты Сергей был знатный кузнец, славился на всю округу. Было у него в семье четверо детей: два сына и две дочери. Старшего сына я не знала и бабушку свою Анну тоже. А вот Григория и Марфу знала и очень часто с ними встречались.
И вот при сватовстве родители Анны спрашивают, сколько у них детей. А сваха схитрила, зачем говорить, что детей-то много, сказала: «Цатыре». А их там было – не сосчитать: «Иванка, Егорка, Захарка, Нестерка, Титка, Петька, Пашка, Душка, Данилка… цатыре!!!»
Привезли молодую Анну в Яковлевскую, было ей семнадцать лет, а Нестору — 25. Зажили хорошо, дружно. Дед очень любил свою Анну, да и все родичи приняли ее хорошо. В семье другие дети звали ее «сестрица», а родители «дочкой». А она их «тятя» и «мама». Дед Филат, когда женились его сыновья, строил молодой семье новый дом. Все дома Симагиных находились в д. Яковлевская. Одна Прасковья (Пашка) жила в д. Елизарово- вышла туда замуж.
Нестор души не чаял в Анне, часто называл ее уважительно АННОЙ СЕРГЕЕВНОЙ, очень любил. И первую дочку назвал в честь жены Анною. Потом у них родился Степан в 1904 году, в 1907 — Афанасий. Потом были еще дети, но они умирали в младенчестве. В 1918 году родилась Мария, наша мама, в 1922 — Марфа, в 1924 — Кирилл, а в 1928 — Клавдия.
Анна и Нестор работали на земле. Нестор еще занимался извозом. Возил на Куровскую ткацкую фабрику. Была она построена еще в царское время известным местным предпринимателем Морозовым.
Филат и Нестор занимались еще иконописью. Моя мама немного рассказывала об этом. Сначала заготавливали доску (особую, не знаю какую), выдерживали ее при особой температуре. Готовили особые краски, разводя их яичным желтком, наносили сюжет на доску. Затем золотили венчик над головой святого. Тончайшее сусальное золото хранилось в особой книжечке, между листами бумаги. Мягкой кисточкой приглаживали золото к венчику. Мама рассказывала, что чистота в избе была идеальная, не дай Бог, какая пылинка пристанет. Икона сушилась несколько дней при особой температуре. Этим ремеслом Нестор занимался до 1927 года, затем в стране начались гонения на христианскую религию и некоторых в округе даже сослали на Соловки.
В 1923 году Афанасия убил его товарищ. Они ходили на охоту, переходили то ли речку, то ли болото и промочили ноги. Сели на берег переобуться. И этот товарищ игрался с ружьем, а потом наставил его на Афанасия и говорит: «Держись, Фонька, я тебя убью!». А ружье возьми да и выстрели. В общем — драма на охоте.
Всего у Нестора и Анны осталось шестеро детей. По возможности выучили, как могли, хотя возможностей почти не было. Степан у них самый образованный. Сам до всего добился: закончил рабфак, затем институт и аспирантуру.
Мамин брат Кирилл был очень талантливым человеком: писал стихи, играл на гитаре, пел и плясал. Когда заканчивал семилетку в Анциферово, ему директор школы Колосов Сергей Павлович подарил туфли и просил его сплясать. Отличник, кумир всей школы, плясал так, что все долго ему хлопали. Собирался в Москву к брату Степану, хотел поступать учиться дальше. Но тут началась война. Он как подросток поступил на Давыдовский механический завод, работал, пока не достиг 18-и лет….
Трушаковы (что знаю из рассказов папы)
Его отец Трушаков Илларион Михайлович женился на Собакиной Александре Сергеевне. В 1913 году у них родился старший сын Иван. В 1915 году Петр (мой отец), а в 1918 году дочь Мария. В 1921 году его жена Александра умерла от родов. Были врачи только в Куровской, пока ее везли на лошади в больницу, ей сделалось совсем плохо, и в дороге она умерла. Родились бы у неё двойняшки (мальчик и девочка), но и они погибли вместе с матерью. Илларион очень горевал — он крепко любил Александру. Родные, как могли, поддерживали его, помогали с ребятишками, так как они были очень малы. Брат Еремей помогал по хозяйству, а его жена Ирина обихаживала детишек. Родня советовала Иллариону жениться второй раз.
В 1922 году он женился на Граблиной Прасковье Панкратовне. Была она незамужняя девушка, но пошла за вдовца с тремя детьми. Илларион был очень видный и очень хороший семьянин. По ремеслу он был сапожник, причем, знатный. Шил обувь на заказ. Заказы развозил на своей лошади по ближайшим деревням: Соболево, Хотеичи, Ильинка, Беззубово, Егорьевск. С Прасковьей они жили дружно, родили еще троих детей — Полину, Александра и Виктора.
Однажды, когда он возвращался из Егорьевска с деньгами и гостинцами для ребятишек, на него около нашего родника напали разбойники-грабители. Они давно охотились за ним. Были и раньше попытки ограбить его. Но всякий раз выручали лошадь и смекалка. Лошадь была сытая, сильная и очень умная. Чуяла беду и тут же начинала нервничать, храпеть и «прясть» ушами. Илларион прислушивался к каждому шороху и хрусту в лесу. Интуиция подсказывала, по какой дороге ехать: через Анциферово, Родничок или Монастырь? Разбойники ждали его на дороге через Монастырь (по Еманову пути), а он ехал через Родничок. И смекалка помогала не раз. Как — то подстерегли его на дороге, а он выхватил из-за пазухи колбасу и грозно закричал: «Стой на месте, застрелю, сволочи!», и сильно хлестнул лошадь. Она припустилась во весь дух. Но в этот раз они спрятались в сугроб и неожиданно выскочили. Было это около нашего родника, недалеко до деревни уже, вот и расслабился Илларион, потерял бдительность. Один из разбойников, выскочив, повис на лошади, схватив ее за уздцы…. Ограбили его, забрав все, и очень сильно избив, раздетого и разутого бросили в снег. Лошадь одна пришла домой, так как дорогу она хорошо знала. Прасковья побежала за свекром Михаилом и вместе они поехали искать Иллариона. Нашли его около родника, он был жив, но очень сильно простыл, пролежав долго в снегу. Проболев две недели крупозным воспалением легких, умер, оставив молодую жену и шестерых детей…
Свекор Михаил, деверь Еремей и его жена Ирина (тетя Арюша) стали просить Прасковью не отдавать неродных ей детей в детдом. Но она и не думала отдавать, а стала воспитывать сама. Добрая и очень религиозная она считала за грех отдавать детей при живой матери — хоть по крови они и были неродные, но она считала их родными, любив их как своих. Оставшись без средств существования, так как доходы Иллариона были единственные в семье, Прасковья «билась как рыба об лед», хватала каждый, пусть даже небольшой заработок… Напротив их дома жила одна женщина («вековуха», мы ее звали баба Анюша), которая нам рассказывала, как они с Прасковьей (бабой Пашей) корчевали пеньки после выпилки леса — готовили пашню. Вскоре умерла Полина от какой то детской болезни, а пятерых Прасковья вырастила. Большая ей благодарность и царствие небесное.
Конечно, помогал и свекр Михаил и деверь Еремей — брат покойного Иллариона. Но жили они очень бедно, старались из последних сил.
Петр закончил только 4 класса и работал подпаском (помощник пастуха). Небольшой заработок и харчи (пастухов кормили всей деревней по очереди). Потом в 14 лет поступил в Куровское ФЗО (фабрично-заводское образование). ФЗО это профессиональное училище с укороченым обучением. Учили по выбранной профессии и быстро отправляли работать на фабрику. Петр выучился на наладчика ткацких станков. Сначала учеников к основной работе не допускали, а трудились как разнорабочие: принести, убрать, помыть, подать инструмент мастеру, или помочь поднять тяжелый вал с основой для ткацкого станка и поставить его на машину. Постепенно ему поручали дела посложнее: отрегулировать бедро, что подбивает ткань, проверить натяжение нитей в основе и уткé (Утóк- это поперечная нить при ткачестве), и т.д. Тут жизнь у Трушаковых стала налаживаться. Стало немного полегче.
Старший брат Иван тоже работал на комбинате помощником мастера по наладке прядильных машин. Теперь и работающий Петр получал зарплату и в фабричной столовой их кормили бесплатно по талонам.
В 1935 году Петра призвали в Красную Армию на срочную службу. До конца срока он не дослужил. Их воинскую часть расформировали, набирали курсантов в военное училище. Вместе с ним служил Гущин Тимофей Иванович из д. Костино. Его взяли в военное училище, так как у него было семилетнее образование. Впоследствии Тимофей его закончил, воевал и дошел до Берлина, где расписался на Рейхстаге. После войны тоже долго служил в армии.
А Петра не взяли из-за малограмотности. И он вернулся в деревню. В то время заработал на полную мощность, построенный в 1933 году недалеко от деревни Костино, разъезд 82 км. Требовались новые кадры и Петр устроился в местную дистанцию пути путевым рабочим. 10.04.1937 года — такая дата стоит в его трудовой книжке….
Свидетельство о браке
11 февраля 1940 года наш папа Трушаков Петр Илларионович женился на нашей маме Симагиной Марии Нестеровне. Расписались они в Анциферовском сельсовете.
Молодые перешли жить в д. Костино к бабе Паше. Но прожить им вместе пришлось недолго. Осенью в сентябре 1940 года нашего папу снова призвали на военную службу. В это время было обострение отношений с Финляндией. Хоть Советско-Финская война, начавшаяся в ноябре 1939 года, официально была закончена в марте 1940 года, но на границе продолжались провокации и велись мелкие боевые действия друг против друга. Это противостояние с Финнами продлилось еще около года, так папа и служил, пока не началась 22 июня 1941 года война с Германией. Так как он к тому времени уже воевал в Карелии, то их дивизия была зачислена в состав Северо-Западного фронта. Он даже не видел свою первую дочку Таню, она родилась 18 января 1941 года. Всю войну мама писала письма и на листке обводила ладошку дочки Тани. Так папа видел, как растет дочка.
К концу лета 1941 года его часть перебросили на Ленинградский фронт, на оборону Ленинграда. В то время обстановка на Ленинградском направлении стала совсем тяжелой — город был взят фашистами в плотное кольцо. Началась Блокада. Город был переведен на чрезвычайное положение. Единственный путь, связывающий Ленинград с тылом, было Ладожское озеро. И этот путь фашисты бомбили нещадно. Редкая лодка доходила до противоположного берега. А в начале зимы, когда навигация была уже невозможной, а передвигаться по тонкому льду пока было нельзя, в городе начался страшный голод. Продуктовая норма, отпускавшаяся только по хлебным картам, была такая: воинам передовой — 500 гр/день, воинам 2 линии — 300гр, рабочим — 250гр, остальным (старикам, детям, служащим, солдатам тыла) — 125гр. И больше ничего!!! Ничего не было. Люди умирали, порой по 4000 человек в день, и хоронить их было некому. Трупы лежали на
улицах. И в этом аду был наш папа. Затем, когда лед достиг безопасной толщины, стало возможно передвигаться по льду. И все силы были брошены на эту «дорогу жизни». В город везли продовольствие, боеприпасы, медикаменты. Обратно ехали с людьми, которых эвакуировали вглубь страны. Папа в то время служил в дальнобойной артиллерии. И эти артиллеристские установки перевозили на конной тяге. Так что и их лошадей особым приказом перекинули на «Дорогу жизни». Папа как хорошо умеющий обращаться с лошадьми был направлен в тыл перевозить грузы на подводе по Ладоге. На подводу укладывали немного, мешков 5-6, так как лошади тоже были истощены, сил у них было мало.
Да и фашисты старались, чтобы ничего ни попало в Ленинград, поэтому продолжали бомбить нещадно. В полыньи от бомбежек проваливались машины, подводы, люди. Наш папа тоже тонул: его подвода с лошадью потонула сразу, а он прибился к краю полыньи и барахтался, пытаясь хоть немного продержаться на плаву… Редко кому тогда удавалось продержаться до прихода помощи. Стояли сильные морозы, и истощенные люди, попав в полынью, под тяжестью намокшей одежды, камнем шли ко дну….
В тот раз отца спас его товарищ. Бросил вожжи и вытянул его на крепкий лед. Стоял мороз 40 градусов. Одежда на нем мгновенно замёрзла, будто окаменела, не согнуть. Старший в обозе приказал ему бегом бежать до берега, где начиналась деревня. Он добежал, его спасли — отогрели, но ноги он отморозил и даже ненадолго попал в медсанчасть.
В феврале 1942 года 19 числа папа был ранен во время боя. Получил осколочное ранение правой руки. Осколок прошел навылет, повредив кость, и в полевом госпитале на руку наложили гипс. И затем отца эвакуировали в другой госпиталь. Но рука горела нестерпимой болью не давая покоя ни днем, ни ночью, хоть ори. Промаявшись трое суток, терпеть больше не было сил, и папу направили опять к хирургу с подозрением на заражение. Врач вскрыл гипс, открыл рану и охнул. Рана была вся черная от копошившихся в ней вшей. Столько их присосалось! Рану всю обработали, простерилизовали, наложили чистую повязку с гипсом, и боль прошла… После этого папа проспал двое суток! Так измаялся… В госпитале он пробыл больше месяца с 20 февраля по 26 марта.
Ближе к лету, когда солнце начало пригревать, в городе появился страшный смрад от трупов. Была угроза — могли начаться эпидемии. Многих защитников Ленинграда перебросили на уборку города. И нашего отца тоже. Он вместе с другими солдатами строил Пискаревское кладбище. Рыли общие могилы, куда укладывали от пятидесяти до ста человек. Многие так и остались безымянными, так как документов при них не было обнаружено. Все лето и осень военные вместе с трудоспособным населением убирали город, восстанавливали жизненно важные объекты, готовились к новой зиме. А фашисты тем временем к городу подтянули мощную артиллерию которая могла стрелять на 28-30 км снарядами мегаразрушительной мощности — Гитлер приказал уничтожить город, сровнять с землей. Командованием Фронта было принято решение выдвинуть дальнобойную артиллерию на передний край, что бы ответным огнем разбомбить эти страшные огневые точки немцев. И вновь отец на передовой. Однажды их батарея попала под сильнейшую бомбардировку. Их позицию полностью разбомбило, смешало с землей, и папу засыпало… Когда он пришел в себя, смотрит — никого нет. Все кто уцелел, перешли на другой плацдарм. Куда идти? После бомбежки ничего не узнать. Где наши, где немцы? Боялся попасть в плен. Подумал, помолился — пойду сюда, и вышел на своих. Он на них ругаться: «Что ж вы меня бросили?». А они» «Мы думали, что ты убит…».
В этот период были предприняты несколько попыток прорвать кольцо блокады, но солдаты были истощены не меньше гражданского населения и все попытки закончились провалом, унеся с собой жизни сотни тысяч напрасных жертв.
Наконец благодаря мощному наступлению советских войск в январе 1943 году прорвали кольцо блокады. Неимоверными усилиями очистили полосу южного побережья Ладожского озера шириной всего 8-11км и тут же наладили и автомобильное и железнодорожное сообщение, и город и жители были спасены. За этот героизм многие солдаты были награждены медалью «За оборону Ленинграда». 2 июня 1943 года получил эту награду и наш папа.
После прорыва блокады осада города не закончилась, и воинская часть, в составе которой был отец, еще долгое время вела бои под Ленинградом и землях Балтии. Здесь папа 27.12.1943 года был ранен второй раз. Был авианалёт, и осколком от разорвавшейся поблизости бомбы ему оторвало часть телогрейки с воротом, сильно обожгло шею и плечи посекло глубокими порезами. Папу взрывной волной опрокинуло на землю, потом он вскочил и кричит: «Ребята, посмотрите голова у меня на месте?». Солдаты в смех, а папе горе: голова гудит и ничего не соображает, боль сильная, ничего не слышит… Контузия…
В начале 1944 года началось общее наступление советских войск. Разбили основные немецкие силы под Ленинградом и полностью сняли блокаду, продолжавшуюся 872 дня. Тяжело фашисты отступали, с кровопролитными боями гнали их с советской земли. В мае (31мая) папа был награжден второй наградой — медалью «За отвагу». Будучи раненым, отличился во время боев…
Выписка из наградного листа
Так и дошли до границы СССР и далее в Восточную Европу. Папа воевал в Польше, Чехии, Австрии, где и встретил Победу. Но домой его демобилизовали только 30 октября 1945года. В конце службы был награжден медалями «За взятие Вены», «За Победу над Германией».
Благодарность вождя
А мама наша всю войну проработала на Куровском меланжевом комбинате, переживала войну, голод, потерю близких. Бабушка Анна работала в колхозе, а дед Нестор по ночам сторожил колхозные поля, а днем сидел с Таней и приглядывал за Лидой и Витей. Эти дети остались сиротами, у них в 1940 году умерли родители, сестра моей мамы Анна, в возрасте 28лет, и ее муж Афанасий (Викуловы).
У мамы старший брат Степан был капитаном, воевал. Он, как мог, помогал им, присылал своей матери — Анне Сергеевне деньги (1000 рублей- капитанский аттестат). На них она могла купить буханку хлеба, блюдечко сахара и три булочки для внучат (Тане, Лиде и Вите).
На рынке все стоило очень дорого, буханка хлеба 350 рублей, а сахар продавали вареный, разливали в блюдце и он застывал. Вот такое блюдечко стоило 200 рублей, а одна булочка, маленькая — 50 рублей. И еще у нее оставалось 300 рублей про запас, на какой-нибудь случай. Выручала их корова, было молоко и в огороде все росло.
Затем и Кирилла, когда ему исполнилось 18 лет, в феврале 1943 году призвали на войну. Служил он в войсках связи, был ранен, лежал в госпитале. Степан посылал ему денег на поправку (при операции ему отняли два ребра по 6 см). Ответа не было.. А потом получил ответ, что деньги получил военный корреспондент. Затем письма перестали приходить. Мама моя не один раз писала на командира части, надеялась узнать о его судьбе. Но официальный ответ: Симагин Кирилл Нестерович «погиб без вести».
И только сейчас благодаря широкому доступу к архивам минобороны удалось пролить свет на его судьбу: Кирилл был призван в ряды Красной Армии 17.02.1943 года. Начал воевать в Белоруссии. В декабре отличился в боях, за что был награжден медалью «За отвагу». Был ранен, лежал в госпитале. В 1944 году, когда началось общее наступление советских войск по всем фронтам, Кирилл в составе стрелкового полка с тяжелыми боями продвигались через Белоруссию в Литву. Здесь в одном из боев 22.07.1944 года Кирилл погиб. Его и еще четверых погибших похоронили в общей могиле.
Из-за того что наступление советских войск было стремительным, — нельзя было давать фашистам опомниться — сводки о безвозвратных потерях составлялись спустя несколько дней, когда свидетелей гибели однополчан самих, быть может, в живых уж не было, и идентифицировать захоронения было затруднительно. Вот у Кирилла и других вместе с ним погибших запись о захоронении такая: «Север фольварка Молдейки 500 м, Литовская ССР»…. Фодбварк — это по-литовски усадьба помещика… Вот и ищи по всей Литве усадьбу бывшего помещика Молдейки…
Да и в учетных документах перепутали одну букву в названии района: вместо «КУровской» написали «Кировский». Так похоронка до родных и не дошла. По причине отсутствия такого адреса попала она в военный архив. Из-за этой всего одной буквы и произошла неразбериха: для всех Кирилл был пропавшим без вести: может погиб, может в плену, или еще чего хуже… Даже в учетных книгах погибших, которые составлялись уже после Войны для уточнения, Книге Памяти, на памятнике погибших в ВОВ в Давыдово его имени нет…
Однажды нашу маму вызывали в военкомат. Опасаясь репрессий, она, перед тем как ехать, собрала все его стихи и поэмы и все переписки и сожгла в печи. А стихи были о том времени:
-Ты скажи, зачем же льется человеческая кровь,
миллионам не придется домой вернуться вновь…»
Это говорила мама, что я помню. За такие стихи могли и в тюрьму посадить, и семью депортировать. А в военкомате ее спрашивали: откуда приходили последние письма, когда было последнее письмо. А в заключении ей сказали, что он награжден медалью «За отвагу» и предложили получить награду. Мама отказалась и сказала, что пусть все остается в архиве.
Анна до самой смерти ждала сына, надеясь на чудо. А мамина душа больше всего болела за отца. Нестор очень часто ей говорил, что Петя обязательно вернется, уцелеет. И действительно в ноябре 1945 года он вернулся. Мама была на работе, а дочка Таня влезла на печку и не сходит, боится отца. Мама пришла: «Таня, Таня! Это же твой папка с фронта вернулся!». Тане уже было почти 5лет. Понемногу она привыкла и всем на улице объясняла: «Папка с фронта приехал»…
Петр Илларионович
После войны папа вернулся на железную дорогу и работал путевым обходчиком. А мама работала на Куровском меланжевом комбинате ленточницей. В 1946 году 21 августа родилась я. Назвали меня Надеждою, в знак того, что все будет хорошо. Война закончилась, появилась надежда на лучшую жизнь. А в 1955 году 26 июня родилась еще одна дочка — Любаша. Назвал ее так папа.
Сказал, что может кому-то она не понравится, а все равно Любой назовут. Мы жили бедно, но в чистоте и спокойствии, родители нас любили.
Дочери Петра Илларионовича (на оборотной стороне дата: 11.10.1951)
Родители наши прожили вместе почти 24 года. Папа умер не старым, всего 48 лет, больной, раненый пришел с войны.
А наша мама, Мария Нестеровна, оставшись без мужа, всю жизнь прожила в деревне, работала от зари до зари, держала корову, поросенка, теленка, кур, гусей и т.п.
Воспитала нас — дочек. Всех троих выдала замуж, дождалась внуков — пять внуков и одна внучка… Правнука немного не дождалась.
Мы — дети и внуки, их помним и благодарны за все…
Семья Трушаковых
Мамина сестра Марфа тоже проработала всю войну. В 1946 году вышла замуж за Полякова Ивана Федоровича, родила дочь Юлю. А в 1948 году в возрасте 26 лет умерла от воспаления легких.
Сестра Клавдия 1928 года рождения была подростком, в войну училась. Семь классов окончила в 1942 году, всех их ровесников отправили работать в колхоз. Работали очень тяжело, нормы выработки давали большие. Лошадей почти не было, пахать землю было некому, заставляли эту молодежь копать вручную по 6 соток в день. К концу войны они все были измучены непосильным трудом, закончилась война и они разбежались из колхоза кто куда. В Егорьевск, Орехово, Дулево, Москву. Клавдия, вместе с двоюродной сестрой Симагиной Марией Захаровной сбежали в Москву без документов и без билетов. Всех предупредили, чтобы им не давали документы на руки. Но они без билетов сели на поезд и уехали в новую жизнь…
Так она оказалась в Москве. Закончила школу вечерней молодежи, затем техникум швейного производства. Работала на швейной фабрике им. Тельмана сначала мастером швейного цеха, затем его начальником. Вышла замуж за Соловова Ивана Семеновича, их семья была родом из Рязанской области. Отец Семен Соловов был врач-терапевт и его пригласили работать в Москву, дали ему жилплощадь в коммунальной квартире 9 метров. Жена его Александра родила ему двух сыновей: Ивана и Андрея. В этой комнате потом жили Иван и Клавдия. Мы часто ездили к ним в гости.
Вернулся с войны мамин брат Степан. Продолжил свою трудовую деятельность на ГПЗ- шарикоподшипниковом заводе. И жили они с женой Анной Николаевной на Шарикоподшипниковой улице, д.32, кв.71.
В то далекое время, после войны, были много раз в командировках за границей. В Швеции жили 2 года, в Швейцарии — 1год, а в Китае — почти 5 лет. Уехали в 1955 году, у нас только родилась Люба. А мне было 9 лет. Я это хорошо помню. Приехали они в 60-ом. Привезли подарки: очень красивые китайские вещи, термос, кофту шерстяную, шарф, скатерть, полотенца и т.д. Тогда нам казалось — целое богатство! Степан дослужился до старшего научного сотрудника.
Папины братья тоже воевали.
Печальна судьба старшего брата Ивана. Он был призван в ряды РККА в первые дни войны. И направлен на Северо-Западный Фронт. Почти рядом с Петром. А погиб он уже 19 августа. Был похоронен у СТ. (станции???) ЭВАПОЛАХТИ. А затем в 1956 году перезахоронен в братской могиле города Лахденпохья в Карелии.
Трушаков Иван Илларионович
Младшие братья Александр и Виктор прошли войну, долго служили в Германии почти до 1949 года. Имеют высокие правительственные награды. У каждого по ордену «Отечественной войны II степени» и ордену «Красной Звезды». Умерли тоже не совсем старыми: Александр в 62 года, Виктор в 67 лет. Сестра Мария вышла замуж за соседа Федюшина Ульяна Савельевича (тоже ветерана войны) и жили они в Костино до самой смерти.
Все Трушаковы жили дружно, помогали друг другу, ходили в гости, так как жили в одной деревне…
Если что и не совсем верно в этих записках, то это от забывчивости деталей — не судите строго. Ибо не целились сим трудом на получение Букеровской премии по литературе. А всего лишь хотели донести воспоминания предыдущего поколения поколению будущему…
Справка из военного госпиталя
Удостоверение о награде
Трудовая книжка
Выписка из Книги Памяти
Извещение
Николай, вот какой вопрос.
Надежда Петровна рассказывает в статье:
«…Одна Прасковья (Пашка) жила в д. Елизарово- вышла туда замуж».
А за кого она вышла замуж?
В Елизарово есть захоронение Хитровой Прасковьи Филатовны (1887-12.03.1975).
По предложению Николая, я переношу три сообщения из темы «Некрополь Елизарово. Хитровы» в эту.
Первое сообщение Николая:
«Здравствуйте, Владимир
в своем комментарии от 12.02.15 к этой статье вы с Надеждой писали о Хитровой Прасковье Филатовне и ее родителях следующее:
….«Хитрова Прасковья Филатовна 188..-12.03.1975, тоже предположительно из д. Яковлевской».
Согласен: Хитрова (Исакова) Прасковья Филатовна 1898, родители: Исаков Филат Исаакович и Матрена Устиновна из д. Яковлевская….
Как мы с вами уже говорили в статье про Симагиных что Прасковья Филатовна в девичестве Симагина вышла замуж в Елизарово. Но семья Филата Юдовича (Иудовича) Симагина не попала в перепись 1901г, хотя были старообрядцами и жили в Яковлевской. Потомки Юды носили прозвище Юдаки.
Так может они переписались под фамилией Исааковы? Маловероятно, но может преобразовалась словоформа: Юда-Иуда-Исаак??? Не могли ли вы перечислись тех кто был в той переписи 1901года под фамилией Исааковы в Яковлевской. В наших трех деревнях Исаковы вроде не встречаются. Впрочем еще и не доказано, что Прасковья Хитрова в девичестве Симагина. Может еще есть в Елизарово другая Прасковья Филатовна.
И еще вопрос: есть ли рядом с могилкой Прасковьи Хитровой могилки ее дочери Татьяны и др.родственников? А то захоронения Хитровых перечислены вперемежку, не определить кто с кем рядом».
Мое сообщение ответное сообщение:
«Николай, я как-то сразу и не соображу… Вы пишете:
«Как мы с вами уже говорили в статье про Симагиных что Прасковья Филатовна в девичестве Симагина вышла замуж в Елизарово».
Должен сразу сказать, что у меня нет документального подтверждения тому, что у Симагина Филата Григорьевича была дочь Прасковья 1887 г.р., поэтому я могу полагаться только на ваши слова. Кстати, а откуда мы это знаем?
Далее Вы выдвигаете предположение, что:
«…Хитрова (Исакова) Прасковья Филатовна 1898, родители: Исаков Филат Исаакович и Матрена Устиновна из д. Яковлевская…».
Сразу уточняю: Исакова (а в документе – Исакина) Прасковья Филатовна не 1898, а 1887 г.р., в переписи 1901 года ей 14 лет., но, согласен, что в переписи 1901 года семья Исакова (Исакина) Филата Исааковича вместе с Прасковьей Филатовной записана.
Но дальше я не понимаю вашу фразу: «Но семья Филата Юдовича (Иудовича) Симагина не попала в перепись 1901г» — я вообще ничего не знаю про Симагина Филата Иудовича. Симагин Филат Григорьевич 1840 г.р. известен, мало того, известен даже Симагин Иуда Филиппович 1887 г.р. (кстати, довольно часто имена Филат и Филипп меняются для одного и того же человека), но Филат Иудович нам пока неизвестен.
И с Прасковьями Филатовыми я тоже слегка запутался – их получается две из Яковлевской и обе 1887 г.р., та ли? Но, если их действительно две, то кто из них вышел замуж в Елизарово?»
Второе сообщение Николая:
«Владимир, я даже не представляю как вам трудно вспомнить всякие подробности. Я веду всего четыре семейные ветви и то путаюсь, а у вас их тысячи.
Но попробую по порядку: Одна из 4х моих семейных ветвей- Симагины из Яковлевской. Отец моего прадеда Нестора Филатовича Симагина — Филат, по отчеству был Юдович (Иудович), эта информация осталась от бабушки, может конечно она и ошибалась. Мы с вами начали переписку в комментариях к статьям о Яковлевском некрополе, в том числе и по захоронениям Симагиных. Вы тогда сетовали что могилок Филатовичей несколько, а о самом Филате сведений у вас нет. Нет и в переписи 1901г ни Филата Симагина ни его сыновей. Я вам присылал семейные записи своей матери и вы на их основе опубликовали статью “Симагины и Трушаковы”. Так вот: у Филата было девять детей: 7 сыновей и 2 дочери. Все дети жили в Яковлевской кроме дочери Прасковьи, которая вышла замуж за кого-то из Елизарово. И тогда вы в комментариях к статье “Симагины и Трушаковы” предположили, что возможно Прасковья Филатовна в замужестве была Хитрова, так как вами найдено одноименное захоронение на Елизаровском погосте.
Я перечитал статьи о Елизарове и нашел в ваших комментариях к “захоронениям Хитровых” (февраль 2015, до нашего с вами знакомства) вы в переписке с Надеждой предположили что Прасковья Филатовна Хитрова в замужестве была Исакова. В предыдущем свои сообщении я скопировал то ваше предположение вместе с датой 1898. Еще раз скопирую вашу запись оттуда:
***Надежда вам пишет:….«Хитрова Прасковья Филатовна 188..-12.03.1975, тоже предположительно из д. Яковлевской».
Вы, Владимир, отвечаете: Согласен: Хитрова (Исакова) Прасковья Филатовна 1898, родители: Исаков Филат Исаакович и Матрена Устиновна из д. Яковлевская….***
Это сейчас мы знаем что правильным будет год-1887. Но суть не в этом, а в том что был в Яковлевской Исаков Филат с дочерью Прасковьей. Вот поэтому я попросил информацию о Исаковых Филате с Прасковьей что сопоставить всю информацию что я имею о своих Филате и Прасковье Симагиных. А может так получиться, что было два Филата с Прасковьями в Яковлевской.
Меня самого интересует где был “мой” Филат с детьми в переписи 1901г. Может как раз он был под фамилией Исаков.
Упомянутый вами Иуда Филиппович- молод мне в пра-пра-прадеды (раз Филат мой пра-прадед). А вот Филат Григорьевич, 1840года мне в пра-прадеды подходит. Потому что “мой” должен быть примерно 1845-1855г рождения. Правда отчество отличается. Но давайте информацию и по этому Филату проверим. Что у вас есть, Владимир?»
Николай!
Я предлагаю двигаться небольшими, но доказательными шагами.
Первое, что я хотел бы понять — это в отношении Иуды Филатовича: был ли он, если был, то какие его приблизительно годы жизни. Вообще — что мы о нем знаем? Что за семья была у него, кто родители?
Сразу скажу, что ссылки на то, что семья по каким-то причинам не попала в перепись старообрядцев, будучи старообрядческой, видятся мне неубедительными.
В-общем, скажите мне что-нибудь о нем!
Единственный Иуда (Юда) в деревне записан со своей семьей вот таким образом:
«130. Кузьма Филиппов Симагин 29
жена его Пелагея Зиновьева 23
дочь их Евдокия 3
мать Козьмы Ирина Васильева 46
брат Козьмы Степан 20
жена его Матрона Петрова 20
дочь их Акилина 1,5
сестра Козьмы Варвара 16
брат Козьмы Иуда 14»
Считайте, что Филипп = Филат. Может ли быть этот Иуда тем, кого вспоминает бабушка?
В отношении Исаковых (Исакиных). Единственная запись о семье — это в переписи 1901 года:
«97. Филат Исаак Исакин 50
жена его Матрона Устинова 49
дети их Иаков 26
Гавриил 21
Пелагея 14
Жена Иакова Меланья Данилова 26
Дочь его Параскева 3»
В статведомостях 1883 года также есть домохозяин Филипп Исаков. Что нам это дает?
Должен признать (в пользу того, что семья действительно могла не оказаться в Яковлевской в 1901 году), что Нестора (Нестера) в деревне 1901 года нет.
Владимир,
Извините, но вы немного напутали. Мы ищем Филата Юдовича а не Юду Филатовича. Или посмотрите, пожалуйста, пока просто Филата( без отчества) год рождения 1845-1855. Что бы отчество пока нас не смущало.
Николай, практически всех, кого я смог найти, я привел. Правда остался еще Симагин Филипп из двора 130 (его отчество мне пока неизвестно) около 1850 г.р. Его сын Иуда Филиппов, который Вам так не нравится, и создает на самом деле пусть небольшое, но все-таки некоторое основание предполагать что у этого Филиппа и может быть отчество Иудович.
Но я псе-таки хотел бы, чтобы Вы внимательно просмотрели мои вопросы в предыдущих сообщениях и попытались на них ответить.
Да, Владимир, простите мою нетерпеливость. Я никак не привыкну, что у вас таких как я, больше сотни. Думал, если раз написал в комментариях больше года назад про своего пра-прадеда Филата Симагина и его детей, то этого достаточно.
Давайте я по-порядку, кратко, по восходящей росписи. Итак:
Мой прадед, Симагин Нестор Филатович (или Нестер, потому как отчества у его детей Нестеровичи), родился прим.1875, умер в 1948. Жил в д.Яковлевская, похоронен там же. Нестор на рубеже 19-20 веков служил пять лет на Д.Востоке. Может быть по этому его нет в переписи 1901г. Вернувшись, сразу женился на Бариновой Анне из Заволенье. Было у них семь детей, г.рождения с 1902 по 1928.
Мой пра-прадед Филат, отец Нестора, жил в Яковлевской, похоронен тоже там. Но могила потеряна. Было девять детей, г.рождения прим с 1870 по 1900г. Наверное отсюда можно предположить, что Филат был 1845-1860гг рождения. Могилы его сыновей кроме Нестора, указаны в статье о Яковлевском некрополе: Петра Филатовича, Тит Филатовича, Даниила Филатовича, Захара Филатовича. А дочь Прасковья вышла замуж в Елизарово. Про нее мы говорили вначале.
То, что все сыновья — Филатовичи, дает прямое доказательство что был такой — Симагин Филат. Теперь про его отчество. Моя Бабушка- дочь Нестора, твердо была уверена и даже не сомневалась, что отчество Филата было Юдович (Иудович), говорила, что даже прозвище у потомков было-Юдаки…
Вот, Владимир, на пра-пра-прадеде мои «раскопки» пока застопорились. По хронологии он должен быть 1820-1830гг. рождения. Так что упомянутый вами Иуда Филиппович, 1887г.р. не подходит по возрасту. Но то, что, возможно, назван в честь деда- этим мне он и «нравится». Поэтому и цепляюсь за любого Филата из Яковлевской, что бы найти совпадения и двигаться дальше. То, что был Филат- это факт! Напишите, пожалуйста, про Симагина Филата Григорьевича, 1840г.р. Что у вас по нему есть? Опять таки если Филат=Филипп, не он ли отец того Иуды Филипповича? Тогда опять тупик…
А вот еще другая версия: упоминаемый вами Филипп Симагин скорее всего родной брат «моего» Филата. Из других рассказанных моей бабушкой фактов вытекает, что Нестор Филатович и Степан Филиппович (1881 г.р, другой сын Филиппа, упомянут в переписи) были двоюродными братьями. Об этом напишу позже что бы не путаться. Итак запутался!
«Нестор на рубеже 19-20 веков служил пять лет на Д.Востоке. Может быть по этому его нет в переписи 1901г.»
Да, Николай, это вполне может объяснять то, что Нестор не попал в перепись 1901 года.
«Бабушка — дочь Нестора, твердо была уверена и даже не сомневалась, что отчество Филата было Юдович (Иудович)».
Николай, я не готов ставить под сомнение слова Марии Нестеровны, поэтому, может быть, излишне осторожничаю.
Нужно учитывать, что она говорит об отчестве своего деда, родившегося в 1840 году. Сама Мария Нестеровна 1918 г.р., даже, если она и застала деда, то в детском возрасте. Кстати, вот Вам вопрос «на засыпку»: а Мария Нестеровна застала в живых своего деда? Ведь мы до сих пор не знаем, до какого он дожил года.
Конечно, мы должны доверять тем сведениям, что мы узнаем со слов наших родственников. И, тем не менее, ошибки в них могут быть.
В качестве примера я Вам расскажу историю, которую уже описывал в статье «Дети Сидора», прямо-таки цитату из текста приведу:
«…А вот Карпова Екатерина Сидоровна – это совсем другое дело, это, можно сказать, уже открытие. Каково же было мое разочарование, когда, обратившись к своей базе, я выяснил, что вышла она замуж в Смолево из Аринино. Я даже вспомнил разговор с Александрой Савельевной, который не оставил у меня никаких сомнений на этот счет: мол, Аринино, и все тут, никаких вариантов. И, тем не менее, я не удержался и позвонил в Смолево и еще раз задал вопрос: чьи, дескать, родители у Екатерины Сидоровны? И получил тот же ответ – кто не знаем, но она точно из Аринино!
Когда мы в июле приехали в Смолево, я все прикидывал, как бы мне так корректно разговор на тему происхождения Екатерины Сидоровны построить, чтобы и Александру Савельевну своей настойчивостью не обидеть, но и вопрос окончательно прояснить. Повздыхала Александра Савельевна, но делать нечего: ежели, говорит, Вы мне, Володя, не доверяете, то пусть Вам Людок все разъяснит по этому вопросу, она больше меня знает. Я уже знал, что Александра Савельевна так зовет Корчагину Людмилу Мироновну. Насобирал я в голове вопросы, которые требовали проверки или уточнения, ну а среди них разговор о Екатерине Сидоровне первым стоял. Моментально мы с Инной Ивановной собрались и к Людмиле Мироновне отправились вопросы задавать.
Вот что выяснилось!
Екатерина Сидоровна точно дочь Волкова Сидора Сидоровича и, стало быть, сестра Анфиногена и Федора. Вышла замуж за Карпова Кирилла Ильича…»
Привел я эту историю исключительно потому, что Александра Савельевна в первый наш приезд в 2007 году в Смолево практически полностью рассказала мне о том, кто жил в 110 домах Смолево 50 – 100 лет назад! И просто поразила меня своей памятью!
Вместе с тем ошибка вкралась, да еще и какая – речь-то идет о Карповой (Волковой) Екатерине Сидоровне, которая «двойная» родственница Александре Савельевне, и по Волковым, и по Карповым. И ушла-то Екатерина Сидоровна из жизни в 1951 году, когда Александре Савельевне было 25 лет. Бывает…
Николай, я еще раз спрошу: что-то, помимо, отчества, Мария Нестеровна рассказывала про своего деда? Ведь могла же она знать, если не о родителях Филата, то о его братьях, сестрах…
Владимир, об этом точно никто не скажет сейчас. Мария Нестеровна наверное деда своего Филата в живых не застала. По крайней мере про него только пересказывала отцовские слова. Значит умер он или до ее рождения или в ее младенческом возрасте. Нестор с семьей жили в отдельном доме и она обязательно рассказала бы, что они ходили к деду или он к ним приходил.
И про братьев Филата сведений нет. Всех Симагиных живших в то время в деревне она считала потомками Филата. Вот только про живших в одном доме двух сестер Симагиных она говорила что они двоюродные племянницы Нестора. Получается, что они были внучками брата Филата.
По данным переписи, что вы, Владимир, представили на сайте, я «вычислил», что они вероятно всего дочери Степана Филипповича. А следовательно Филипп- брат Филата.
И наше с вами условное равенство Филат=Филипп, в данном случае не применишь, так как у моего пра-прадеда Филата не было тех имен детей что перечислены у Филиппа в переписи. Ну не могли же они всей семьей поменять имена?
Единственные от нее сведения о Филате (со слов Нестора) это то что был он строгим отцом. Писал иконы и Нестора обучил этому ремеслу.
Бабушка рассказывала что у Нестора был большой по тем временам дом. 10х10. Вот только не знаю: это в метрах или аршинах? И половицы в доме всегда до белизны были выскребены и вымыты. И им- детям не позволялось играться:бегать и махать. Нестор наказывал за это, приговаривая: Будете мне тут пыль гонять!
У Нестора под ремесло был отведён большой угол в доме. Где у него был стол, этажерка со множеством различных досок. Там же краски, кисти, и другие инструменты. А они, детьми, любили наблюдать за работой отца.
Николай, добрый день!
А был ли у Петра Илларионовича брат Виктор?
Интересуюсь в связи с тем, что Виктор Илларионович Трушаков был женат на Ребровой Евдокии Тихоновне, племяннице моей прабабушки из Цаплино. Но я про него ничего не знаю, где-то здесь затрагивали уже эту тему.
Они жили в Куровском. У них были сын и дочь, сын Валерий Викторович, кажется.